Жизнь солдата

В один их моих редких походов в Дом пионеров я увидел за столиком двух парней, которые играли в шахматы. Я мельком слышал об этой игре, но ни разу ее не видел. У нас во всех семьях были распространены одни шашки. В шашки я играл неплохо, но особенно не увлекался. Я остановился около шахматистов и стал смотреть, как они играют. Ничего похожего на шашки. Фигурки, очень интересные, ходили здесь и по черным, и по белым клеткам. Получался полный ералаш. Я смотрел и удивлялся, как эти два парня могут разобраться в этом нагромождении фигурок. Мне все это было непонятно. Парни были мне незнакомы, и спросить у них, как играют этими фигурками, я постеснялся. Но сами фигурки мне понравились, и я стоял и смотрел, пока парни не сложили их в коробку и не унесли куда-то.

На следующий день я опять побежал в Дом пионеров, чтобы посмотреть, как играют шахматисты. Но в шахматы никто не играл. Я стал слоняться по комнатам. В комнате, где стоял рояль, на котором я давным-давно играл песенки, занимался струнный кружок, на балалайке играл Лева Смолкин, очень красивый парень с нашей улицы. В комнате авиамоделистов знакомых не было: Арон Каток после седьмого класса тоже ушел из школы. Говорили, что он поступил в школу летчиков. В одной из комнат занимались девочки то ли шитьем, то ли куклами. Чем именно, я не рассмотрел, но на столах стояли швейные машинки.

В большой комнате парни играли в бильярд. И так как здесь стояло несколько наблюдающих парнишек, то я тоже стал смотреть на игру бильярдистов. Один из них был мне хорошо знаком. Его отец заведовал нашей аптекой на Базарной улице. Это был Лева Залкинд. Высокий худой парень, очень разговорчивый и веселый, он неизменно всех обыгрывал. За это его прозвали королем бильярда. Звание это было взято из недавно прошедшей кинотрилогии о Максиме, где королем бильярда был киноартист Михаил Жаров.

Когда я вышел из бильярдной комнаты, я опять увидел вчерашних шахматистов. Они сидели за столиком у окна и тихо играли в шахматы. И опять я стал смотреть за их игрой. Постепенно я начал понимать, каково первоначальное положение каждой фигуры и как фигуры передвигаются. Дольше всех мне был непонятен скачок коня. Но и это я в конце концов понял. На третий день я уже осмысленно наблюдал за играющими. Мне уже казалось, что играть в шахматы не так уж и сложно.

Между тем, любителей этой игры с каждым днем все прибавлялось. Они играли на высадку: кто проигрывает, тот уступает место следующему. Интерес к этой игре все больше и больше захватывал меня. Я уже не мог спокойно сидеть дома и читать книги, как делал это до сих пор. Меня тянуло в Дом пионеров, чтобы смотреть, как играют в шахматы. Весь день я торчал возле шахматистов, а насмотреться не мог. Я уже знал все названия фигурок, как ими ходить, как они друг друга сбивают, оставалось только узнать правила игры. Мое ежедневное присутствие около шахматистов не осталось без внимания. Один из них, с воспаленными веками глаз, сказал мне:

– Что ты все смотришь и смотришь, садись и сыграй.

Я и сам хотел поиграть, но все не решался. Поэтому его просьба оказалась кстати. Я с волнением сел за столик, впервые взяв в руки эти загадочные фигурки, расставил их так, как расставляли их до меня шахматисты, и так же как они начал играть. Так, по крайней мере, мне казалось. Но не успел я сделать и трех ходов, как получил мат. Все вокруг засмеялись, а я покраснел и уступил место другому.

– Я думал, что ты шахматист, – сказал пригласивший меня парень, как будто извиняясь, что поднял меня на смех.

Я промолчал. "Не надо было мне еще играть, – думал я, – эта игра не так проста, как кажется на первый взгляд. Напрасно опозорился. Хорошо, что здесь нет знакомых ребят!" Однако на следующий день я опять побежал в Дом пионеров, решив, что играть не буду, а буду только смотреть. Игра настолько заинтересовала меня, что я уже не мог без нее жить. Я чувствовал, что эта игра необыкновенно занимательная. Шахматисты там уже играли. Вокруг столика собралось уже много любителей, и судя по тому, что никто не разговаривал и не подсказывал, там шла серьезная игра.

Против вчерашнего моего противника, его звали Лева Нехамкин, сидел Миша Кауфман, живший недалеко от нас по улице Первомайской. Наверно, он хорошо играл, потому что Лева Нехамкин подолгу задумывался над ответным ходом. Я пристроился позади Левы Нехамкина и стал наблюдать за игрой из-за его плеча.

Не знаю, как это мне взбрело в голову, но мне вдруг показалось, что шахматные фигуры чем-то похожи на швейные катушки из-под ниток, только разных размеров. И тут же меня осенило: ведь из этих катушек можно сделать настоящие шахматы. Эта идея была так заманчива, что я тут же бросился домой искать катушки из-под ниток. Но дома я нашел всего три катушки. Как быть? Мне их надо было не меньше двадцати пяти, притом разной величины. Четыре больших – для королей и королев, четыре поменьше – для офицеров, четыре толстых – для тур и так далее. Но где же взять столько катушек?