Жизнь спустя

И вот – 1 января 1996!

Не дописал вчера письма и поэтому могу поздравить не только с наступающим, но и наступившим. Я его встретил с очень хорошим настроением. Главным образом, от твоего звонка из Италии, заваленной снегом. Вдруг, я понял, что и в этом високосном я могу побыть с тобой – жизнь без этого не может быть полной. Мы встречали Новый год, перейдя три дома, у наших друзей: Игоря Можейко, более известном, как Кир Булычев. Это так приятно: уйти, когда хочется и через десять минут уже лежать в собственной, заранее постеленной постели. А ты – как Снегурочка ходила по сугробам, и представить это себе очень трудно.

В последние дни старого года занимался идеей Визмара об установления дня жертв коммунизма. Разговаривал с мемориальцами. Поскольку над нами нависла тень Зюганова со товарищи, то идея эта приобрела не только исторический, но и актуальный характер. Скоро должен собраться Совет «Мемориала» и там будет решаться. Может быть, это будет увязано с очень большим мероприятием, которое готовится на апрель. Речь идет о созыве в Москве Международного конгресса против фашизма. Уже давно создан Организационный комитет во главе с Александром Николаевичем Яковлевым и, может быть, следует, чтобы объявление «Международного дня жертв коммунизма» стало решением Конгресса.

От твоего имени, да и от себя, поздравил с Новым годом Валю Исакович и Зину Луковникову. Описал им, как ты бродишь по снежным сугробам, лепишь снежную бабу и играешь в снежки. Они в том относительном порядке, в каком могут быть. И жалуются на зиму. Удивительно, что россияне не могут привыкнуть к этому явлению природы! И они правы. Но я надеюсь, что в Лондоне сугробов не будет. Все же – остров. Эх, напишу тебе письмо из Лондона. Интересно насколько скорее оно дойдет, нежели из Москвы. Хотя грех жалиться – они все же доходят и это одна из моих радостей.

А как ты попала к Вентури? Мне представляется, что это довольно далеко от Милана. Но я надеюсь, что ты не взяла с собой чемодан с книгами, гранками, верстками. Ты мне, душенька мила и тогда, когда сидишь за столом, уткнувшись в рукопись. Но, по правде, я предпочитаю, когда ты выходишь из своей комнаты, и мы садимся напротив телевизора, разговаривая о чем угодно. Ах, как это мне нравится!