Жизнь-цветовая симфония

В 1913 году в течение семи месяцев Инайят Хан прожил в Москве, где познакомился с интеллектуальной элитой Москвы А.Скрябиным, С.Толстым, С.Рахманиновым, Ф.Шаляпиным, В.Ивановым, Е.Лавровской, Л.Рындиной, В.Полем и другими. В России появляются последователи его учения. Написанный им в 1914 году одно актовый балет «Шакунтала» позже был поставлен на подмостках музыкальных театров всего мира. Композитор и пианист В.Поль, а также музыкант и музыковед Сергей Толстой (сын Л.Толстого), опубликовали нотный альбом из 16 индийских мелодий для фортепиано. В преддверии Первой мировой войны, Хазрат Хан сочинил музыку «Свобода души» и предпринял попытки для того, чтобы царь Николай II прослушал его произведение, призывающее к миру. Материальные трудности помешали поставить балет, так как начинается Первая мировая война. Его главная цель – в каждом сердце должны жить любовь, гармония, красота, защищающая нас от ошибок прошлого. На самом деле, он и его последователи желали, чтобы между Востоком и Западом установилось единство. Он создает в России «Суфийский Орден». Его музыкальное отделение представлял С.Толстой. Печатается первая книга «Суфийский призыв о свободе». Вот что Инайят Хан писал о Скрябине: «Я нашел в нем не только прекрасного артиста, но также мыслителя и мистика. Он показался мне не вполне удовлетворенным западной музыкой, думающим, как внести нечто из восточной музыки в западную для обогащения последней». Хазрат Хан подарил одну из своих мелодий Скрябину, которую впоследствии тот использовал в одном из своих симфонических произведений. Их общим желанием была постановка произведения Скрябина «Мистерия» в Индии. Он считал, что музыка может сыграть большую роль в призыве человечества к братству и единству. Конфуций сказал: «Если человек не человеколюбив, что он поймет в музыке?». Балет «Шакунтала» множество раз ставился в доме-музее Скрябина. Возможно, души двух талантливых людей парили в этом доме под музыку «Шакунталы» и радовались, что жизнь их произведений длиннее их собственной.

В его суфийском мировоззрении люди должны поклоняться одному Богу. Разумеется, каждый народ молится Богу на своём родном языке. Но многие философы, такие как Николай Рерих, Даниил Андреев желали претворить в жизнь эти идеи. Надо отметить что Хазрат Хан и Скрябин обсуждали план постановки «Мистерии» в Индии, в которой должны были участвовать все виды искусств, музыкальные инструменты со всего мира, танец и свет. Однако материальные трудности встали на пути претворения в жизнь этой вселенской идеи.

Отмечу, что и братья Инайят Хана были талантливыми музыкантами. Они аккомпанировали ему на концертах. Его сын Идайят Хан продолжает путь своих предков. Дед Хазрат хана Маула Бакши считается в Индии основателем первой музыкальной академии. За свою композиторскую деятельность Хазрат Инайят Хан был удостоен со стороны ЮНЕСКО звания самого лучшего восточного музыканта ХХ века. Думаю, к месту будет вспомнить слова известного теософа Елены Блаватской: «Ты не можешь идти по Пути пока сам не стал этим Путем».

Продолжим мысли о значении слов. В статье «Слово и культура» Осип Мандельштам выражает свои мысли касаемо этой темы: «Разве вещь является хозяином слова?» Он полагает, что живое слово не обозначает предметы. Слово свободно блуждает вокруг вещи, словно душа вокруг брошенного, но не забытого тела. О философии слова в творчестве О. Мандельштама, Л.Кихней пишет: «Живое слово не обозначает предметы, а свободно выбирает для существования ту или иную предметную значимость». В отношении слова, Мандельштам делит людей на друзей и врагов слова. В числе друзей Мандельштам утопически желает видеть государство, обосновывая свое чаяние тем, что именно «культурные ценности окрашивают государственность, наделяя её цветом, формой и даже полом. Подобный ход мыслей объясняется тем, что новые социокультурные явления должны получить название, материализоваться в слове и в таком случае слову принадлежит, согласно Мандельштаму, функция хранения и страхования культурно-исторических ценностей от разрушения временем». Далее в статье Кихней отмечает: «С.Булгаков, рассматривая слово с религиозно-антроморфного ракурса, также выделяет в нем несколько слоев. По его убеждению, слово обладает «телом» и «душой». Носителем телесности является его звуковая оболочка, а субстанцию души представляет смысл. Как тело неотрывно сращено с душой, так и смысл слова вложен в звук… в этом тайна слова».

По этому поводу у Николая Гумилева есть свое мнение. Основной поэтической концепцией Гумилева было трепетное отношение к слову. Для него оно значило ничуть не меньше, чем для древних пифагорейцев числа. С одной стороны, слово было абсолютно понятной и поддающейся анализу материей, с другой – обладало магической силой. «Лист опавший колдовской ребенок, Словом останавливавший дождь», – писал он. И еще: «Солнце останавливали словом, Словом разрушали город».