Жизнь Тулуз-Лотрека

Лотрек подбирал модели к «Естественным историям». По его просьбе из Иль-Адама ему прислали в шляпной картонке жабу, которая жила у него до тех пор, пока не ускакала на авеню Фрошо. Чтобы наблюдать животных, Лотрек почти ежедневно бывал в зоопарке в Булонском лесу, где гималайский муфлон послужил ему моделью для барана.

Для поездок в Булонский лес Лотрек брал напрокат у Кальмеза шарабан, запряженный «совсем маленькой, круглой, как сарделька», «лошадкой с колючим взглядом», по прозвищу Филибер, которую Лотрек очень баловал. Часто Лотрек делал крюк и заезжал на Елисейские поля за Полем Леклерком. Оба друга отправлялись навещать любимых Лотреком животных, в частности большого муравьеда и броненосца, которые, казалось, относились к художнику с большой симпатией. Как только он появлялся, они радостно бросались к сетке. Лотрек садился перед клеткой на складной стул и «трогательно и нежно ласкал животных. Они отвечали ему тем же»[202].

К сожалению, прогулки в зоопарк не ограничивались общением с животными, шарабан останавливался у всех кафе Булонского леса. Лотрек теперь никогда не бывал трезв. А в пьяном виде он был ужасен, зачастую вел себя просто недостойно. Он способен был в доме, куда его пригласили на ужин, оскорбить злыми эпиграммами кого-нибудь из гостей, иногда совсем незнакомых, если человек ему просто не понравился, или своим чрезмерным вниманием поставить в неловкое положение женщину, которая, наоборот, «ему слишком нравилась»[203].

Однажды вечером в гостях у друзей он, потеряв контроль над собой, упорно добивался внимания молоденькой горничной и в тот момент, когда она подала очередное блюдо, принялся горланить непристойную песенку, а заприметив пятнышко на ее фартуке, воскликнул: «Значит у тебя они темные, а?» – и с упорством пьяного человека тупо повторял тот же вопрос, потом вдруг сорвал с девушки злополучный фартук, прижал ее к себе. Горничная закричала, хозяин дома вынужден был вмешаться, и Лотрек, пошатываясь, прошел в кабинет и рухнул в кресло[204].

Друзья с тревогой видели, что Лотрек разлагается, катится в пропасть. А он? Он смеялся! «Жизнь прекрасна. Восхитительна. А? Что?»

В это время в «Фоли-Бержер» выступал великолепный английский мим – карлик Литтл Тайч. В костюме кастильца или светской дамы при дворе английской королевы этот актер, «гений уродства и гибкости, этот недоносок, поражающий своей ловкостью, неистовствовал на помосте, кружился вихрем, извивался, словно резиновый».

Лотрек, как и весь Париж, пошел посмотреть на этого комичного гуттаперчевого гномика, человечка, «который напоминал ему о его собственном несчастье».

«Когда он смеялся его шуткам, – рассказывает Натансон, – казалось, что он смеется своему изображению в зеркале».

* * *

Граф Альфонс, узнав, что его сын много пьет, раза два высказывал такое предложение: «Пусть он уезжает в Англию, там на него не будут так обращать внимание». Кстати, в Лондоне – и близкие знали это – Лотрек не пил или пил очень мало.

Было решено, что Лотреку неплохо поехать в Лондон. Такое путешествие могло на какое-то время заставить его вести трезвый образ жизни. Именно с этой целью графиня Адель и Жуаян, которые постоянно старались чем-то отвлечь Лотрека от парижских кабаков, организовали в Лондоне выставку его произведений на Риджент-стрит, в филиале галереи «Гупиль». Устройство выставки предоставили самому Лотреку, чтобы как можно больше занять его делом. Жуаян должен был приехать к нему лишь накануне вернисажа.

Это предложение пришлось Лотреку по душе. Он немедленно принялся подбирать картины. Прежде чем послать их в Англию, он пригласил в свою мастерскую человек двадцать знакомых, чтобы те посмотрели, что он отобрал. «Вот так и надо показывать свои произведения, – сказал он, – и только тем, кого они могут заинтересовать». Друзья, наверное, заметили, что на приглашении (литографии пуделя, стоящего на задних лапах перед девочкой) Лотрек снова сделал ошибку в своем адресе, написав, что его мастерская находится в доме № 14.

Взяв свой маленький, удлиненной формы, пухлый брезентовый саквояжик – он уже стал легендарным, – Лотрек отбыл в Лондон. Вскоре он смертельно заскучал там. Надо отдать ему должное, он не пил, особенно после того, как однажды вечером стал свидетелем очень неприятной сцены: перед его гостиницей на Черинг-Кросс несколько полисменов зверски расправились с каким-то пьяным в цилиндре, который, когда его выгнали из гостиницы, стал скандалить с портье. Портье свистком вызвал полисменов, те схватили этого господина, подбросили вверх, и он упал на землю. Они повторили это раза четыре, пока бедняга не потерял сознание; тогда его унесли. Весьма энергичный прием! Лотрек был потрясен.

В ожидании приезда Жуаяна он бродил по городу как неприкаянный. Впервые оказавшись один, без друзей, без поддержки, предоставленный самому себе, он как никогда остро почувствовал свою беспомощность. Охваченный тоской, он каждый день ходил на вокзал встречать поезда из Франции с тайной надеждой увидеть какого-нибудь знакомого.

Наконец приехал Жуаян.