Жизнь удалась

— У вас курят?

Разблюев молча достал красивую массивную пепельницу. Собственно, вся обстановка комнаты была такая же: все красиво, все массивно, все имитирует старину.

Приосанившись, седоватый ковбой деловым тоном произнес:

— Итак, что вас интересует?

Капитан не стал его жалеть и взял быка за рога:

— Так не пойдет, Вадим. Ты знаешь, что меня интересует. Меня интересует, где твой босс Матвеев. Я пришел помочь. Я капитан милиции. Но действую — частным образом. По просьбе Марины. Мы с ней друзья. И с тобой я тоже подружусь обязательно. Мне нужна вся информация. Прямо сейчас. Подробно. Где, как, почему мог исчезнуть хозяин этой фирмы. Предлагаю перейти на «ты» и поговорить детально. Какие-то секреты и хитрости вашего бизнеса, если ты мне их сообщишь, останутся между нами. Ничего не бойся и рассказывай.

— Матвей… пропал, — сказал Разблюев. — Вчера не вышел на работу. Сегодня — тоже. Хотя должен был. Марина сильно встревожена…

— Это я знаю. Она сказала, что в воскресенье он поехал на какие-то важные переговоры. Что за переговоры?

— Понятия не имею.

Свинец помолчал. Надо выпить чаю, горячего, подумал он. Согреться. И таблетку аспирина сожрать. Снова заболела голова. Ночью похолодает. Наверное, снег пойдет. Пора бы уже.

Он посмотрел на собеседника. Тот выглядел усталым, но пребывал в очень свободной позе и опять постукивал пальцами по поверхности стола — не так, как это делают психопаты, а так, как это делают полностью погруженные в себя творческие люди: музыканты или, например, танцовщики.

— Ты тут какую должность занимаешь?

— Я заместитель босса. Второе лицо.

— Ты второй человек после Матвеева — и не знаешь, что у него за переговоры? Его жена знает, а ты — нет?

— Получается так, — спокойно ответил Разблюев. — Матвей всегда доверял ей больше, чем мне. Гораздо больше. Да, я тут второе лицо — но всей картиной не владею. Кстати, мне и не надо. У меня есть свой круг обязанностей, за пределы этого круга я не суюсь. Так устроил сам Матвей…

— Давно здесь трудишься?

— Десять лет. С девяносто восьмого года.

— Тебе известен человек по прозвищу Соловей?

Разблюев пренебрежительно отмахнулся.

— Человек по прозвищу Соловей — никто. Он ничего не решает и бывает тут раз в год. Я вообще не понимаю, зачем Матвей кормит эту сволочь.

— А Соловей — сволочь?

— Он бандит. Типа — наша «крыша».

— Бандит — не обязательно сволочь.

— Ну, не знаю. Я с этой публикой знаком плохо.

Зато я хорошо, подумал капитан.

— И что этот Соловей?

Разблюев повторил свой жест.

— Ничего. Бандиты в наше время вопросы не решают. Сейчас все — под ментами. Извините за прямоту…

Свинец вежливо улыбнулся.

— А ваша фирма, получается, под бандитами?

— Ни под кем. У нас нет врагов. Конфликты случаются, но Матвей — человек миролюбивый. Дипломат. С Соловьем общается по старой привычке. Типа знакомы с начала девяностых — не выгонять же теперь за ненадобностью… Дает ему то штуку, то две. В месяц. Копейки…

— Долларов?

— Нуда.

— Две тысячи долларов — копейки?

Ковбой улыбнулся странной, легкой, в последние годы повсеместно вошедшей в моду улыбкой, означающей: «для таких, как я, — копейки, а если для тебя — нет, то это твои проблемы».

Тоже мне, богатей, подумал Свинец. Две тысячи долларов — копейки, а ногти обкусаны.

— За десять лет, — сказал ковбой, — Соловей понадобился Матвею только два раза. Один раз кто-то его на дороге подрезал или он подрезал, в общем, попал на каких-то малолетних гопников, те стали пальцы гнуть — тогда и Соловей пригодился. Еще был случай — у Матвея угнали машину, и Соловей вроде как впрягся найти…

— Ясно. А все-таки почему Соловей — сволочь?

— По нему видно. Татуировки тюремные, зубы золотые…

Ну и что, подумал Свинец. У меня тоже золотые. И углом рта — чтоб его собственная фикса стала видна собеседнику — спросил:

— У тебя были с ним конфликты?

— Нет.

Врешь, были, подумал капитан. Как не быть. Хоть один раз, по мелочи, но случилось. У тебя вон, ухо проколото, серьгу носил совсем недавно. Уголовники таких не уважают. Соловей тебя, ковбой, как-нибудь поддел, пренебрежительным словечком унизил, а ты самолюбивый, ковбои все такие, и теперь он для тебя навсегда — сволочь.

— Налей-ка мне чаю горячего, — попросил капитан.

Разблюев поспешно — излишне поспешно для заместителя босса коммерческой организации — устремился выполнять просьбу, и Свинец рискнул сформулировать для себя первые свои впечатления. Парняга — явно чистоплюй. Не кремень. По природе — не делец. Бандитов не знает. Боится и презирает издалека. Куртка — «косуха». Сапоги со шпорами. Молодежный музыкальный аппаратик в кармане.

Мальчик, не желающий взрослеть. Не похож на правую руку серьезного бизнесмена. На свою должность попал, скорее всего, случайно…

Капитан огляделся в третий раз. Со стороны проспекта периодически доносился один из характернейших московских звуков: раскатистое железное взлаивание особых автомобильных сигналов, которыми бесцеремонно разгоняли всех со своей дороги правительственные лимузины, а также капающие под вип-персон крупные авантюристы.

— А фирма ваша — она как? Успешно работает?

— Вполне.

— Давно?