Жизнь, увлечения, огорчения

– Я хочу прыгнуть на такую высоту, где вы никогда не были!

Кузнечики зашумели, засмеялись:

– Зачем тебе это надо? Никому это не нужно! Видим, ты ничего не понимаешь, совсем ещё зелёный!

Так его с тех пор и стали звать – Зелёный. А он всё стрекотал:

– Я мечтаю об этом, мне это надо! Я докажу, что кузнечики могут прыгать очень высоко!

И стал Зелёный кузнечик с утра до вечера тренироваться: прыгал через ветки на кустах с каждым разом всё выше и выше. Однажды взлетел так высоко, что затерялся в небе, а когда приземлился, все его сородичи восхищённо загалдели:

– Ты молодец! Ты наш чемпион! Наша гордость! Тогда Зелёный прыгнул ещё раз… и приземлившись испустил дух. Он лежал, словно был ещё в полёте. Кузнечики громко и тревожно зашумели, а между собой они они стрекотали тихо и совсем по-другому:

– Зелёный прыгал-прыгал и допрыгался! Вот к чему привела его высота – совсем молодым ушёл! А мы не такие, мы будем по чуть-чуть прыгать – и до старости доживём!

И вскоре кузнечики забыли о Зелёном.

Ромашка и Одуванчик

Ромашка и Одуванчик росли рядом и каждый раз, видя друг друга, радовались. Все цветы вокруг, заметив это, удивилялись и судачили:

– Что может быть общего у таких разных, совсем не похожих цветов?

Ромашка была красивая, с нежными бархатистыми лепестками, она гордо стояла на изящном стебельке, словно в белой шляпке. Одуванчик же рос сгорбленный, с жёлтым цветком на неказистом стебле – казалось, его подстригли «под ёжик». А в последнее время он ещё больше подурнел: покрылся седой волосистый шапкой.

Но Ромашка и Одуванчик на все пересуды не обращали никакого внимания. Даже когда у Ромашки остался один лепесток и появилась корзиночка, а Одуванчик оказался с единственной пушинкой, они по-прежнему держались рядышком. Однажды ослабевшая Ромашка наклонилась к Одуванчику и промолвила:

– Я никогда не забуду твой первый поцелуй. Ты стеснялся, долго не решался подойти, хорошо, что приятель Ветер подтолкнул тебя, и ты поцеловал меня…

– А я до сих пор помню в какой нежной и бархатистой шапочке ты была тогда, – вздохнул Одуванчик.

Тут с Ромашки упал её последний лепесток, а с Одуванчика – его пушинка. И удивительно: они, с тёмно-оранжевыми сердечками на стебельках, стали такими похожими!

– Вот что значит настоящая любовь! – восхитились цветы вокруг. – Она сделала их одинаковыми, так, что и не отличишь.

Подстрекательница

Пригласили как-то в магазин работать за Кассой новую Руку – прошлая куда-то пропала.

– Умеешь дела делать? – спрашивает Руку Касса.

– Умею! – отвечает та.

– Ну, тогда покажи!

Приступила Рука к работе: деньги берёт и в ящичек складывает. Понаблюдала Касса за работой Руки и спросила:

– А почему это к тебе деньги не прилипают? Ты же сказала, что умеешь делать дела! А если не получается – я не хочу с тобой работать!

И Руку на работу не взяли. А Деньги в ящике зашуршали:

– Хорошо, что она не нашла общего языка с Кассой. К предыдущей руке купюры так и липли – поэтому на неё браслеты надели, а Касса ни причём осталась! Хитрющая!

Не успела

Челюсть считала себя руководителем во рту. Улыбаясь белоснежными зубами, она выслушивала поступающие от пищи просьбы: Борщ просил поменять старую кастрюлю на новую, Чёрный Хлеб хотел, чтобы на столе появился белый батон, Чай умолял, чтобы стаканы долго не держали в посудомойке. И Челюсть всех заверяла, что обязательно всё выполнит – прямо после еды.

А вечером перед сном, нежась в чашечке с водой, – а она была вставной челюстью, – уже и не вспоминала об обещанном. И оправдывалась потом тем, что после приёма пищи её сразу изо рта вытащили, и она не успела ничего сделать…

Обман

В пустыне безжалостно палило солнце. Тушканчик, изнывающий от жажды, выглянул из норки и взмолился:

– Скорее бы дождичек!

Тут появился Верблюд. Услышал он причитания Тушканчика и говорит:

– Я тебя напою. У меня этого добра – два горба! Но только в обмен: ты мне еды, я тебе – воды!

Как ни тяжело было Тушканчику от жары, но стал он носить Верблюду его любимые верблюжьи колючки. Все лапки исколол, но терпел: ведь скоро он попьет обещанную водичку!

Верблюд весь день жевал принесенные колючки и только к вечеру закончил, а затем смачно плюнул и рыкнул:

– Этой воды тебе хватит, чтобы не помереть!

И гордо пошёл дальше: видно, собирался ещё кого-нибудь одарить своей добротой.

О жизни

Один Властелин поставил себе при жизни памятник, – не сделав при том ничего доброго для своего народа.

И как-то сел на скульптуру Воробушек, прямо на его макушку, и прочирикал:

– Славное местечко! Вот где можно клювик и коготочки почистить. – и всё это проделав, улетел.

А вскоре уже и все птицы стали чиститься на голове памятника.

– Вот бы так голова нашего Властелина просветлела! – говорили люди заметив, что лысина на скульптуре стала покрываться белым помётом.

Не удержалась