Жизнь в дороге

Юная монголка хотела как-то запечатлеть в своей тетрадке встречу со мной. Нужно было подарить ей открытку или фотографию, но как назло ничего приличного в карманах не нашлось, кроме бесплатных календарей с портретом украинского кандидата в депутаты — товарищ вручил мне перед отъездом целую упаковку. В Азии подарки приходилось дарить постоянно. Но мой бюджет был скуден, поэтому я дарил что попало: рекламные листовки, бесплатные буклеты, старые советские значки, дешевые белорусские рубли, мелкие металлические монеты. Предвыборный «сувенир» в тот момент оказался единственным, что было под рукой. Так украинский кандидат в депутаты перекочевал в девичью тетрадку, заняв почетное место между поп-певцом и котятами в корзинке.

А я отправился дальше. За день навстречу проехали три машины. Это был хороший признак: значит, и в нужном направлении кто-то может проехать. Уже стемнело, когда на дороге показался попутный «уазик». Когда голосуешь в Монголии, машина обязательно остановится, даже если она переполнена. В этой пассажиры сидели друг на друге. Сложившись втрое, втиснулся и я. Попутчики всю дорогу курили, пили водку и пели песни, причем не монгольские, а русские: «Катюшу», «Подмосковные вечера», «Миллион алых роз» и почему-то «Маленькую страну» Наташи Королевой. Кто не знал слов, подпевал по-монгольски.

Когда мы достигли ближайшей деревеньки с придорожной харчевней, я решил не ехать дальше, а заночевать там. Мне выделили кровать и одеяло, и я устроился спать у стены. Ко мне забрался пушистый кот, тщательно обнюхал меня и, решив, что я заслуживаю доверия, улегся рядом. Ночью в харчевню еще пару раз приходили посетители. Хозяйка сердито шикала на шумных гостей, чтобы те не беспокоили путешественника. А кот нервно вздрагивал и сильнее прижимался ко мне.

Утром я вышел из дома и увидел новогоднюю сказку. Повсюду сугробы, а деревья заледенели так, что казалось, будто они тоже из снега и льда. Прошел по дороге не больше двухсот метров, когда послышался шум мотора. Грузовик! Да еще наш родной ЗИЛ. Махнул рукой, и через несколько минут ехал в теплой кабине. Водитель и его пассажир пытались активно общаться со мной. Несмотря на их слабое знание русского и мое незнание монгольского, разговор получался. Примерно так: «Ты откуда? Русский? Хорошо… Это русская машина. ЗИЛ. Хорошая машина! ГАЗ — плохая.

В советское время УАЗ был не только «ульяновский», но еще и «имени Ленина».

КАМАЗ — очень хорошая. И УАЗ — хорошая. Я хочу купить УАЗ. Ты где живешь? В Санкт-Петербурге? Не слыхал… А это далеко от Ульяновска? Я заработаю денег, поеду в Ульяновск и куплю УАЗ. А здесь чего делаешь? Почему пешком идешь? Здесь нельзя пешком. Здесь везде волки! А где работаешь? Журналист? О Монголии пишешь? А о нас напишешь?»

Вскоре я расстался с общительными монголами и дальше отправился на попутном УАЗе, направлявшемся в Булган. Помимо прочей публики в машине ехала учительница русского языка. Очень общительная, она всю дорогу пыталась петь русские песни, а я ей подпевал. Внезапно женщина спросила меня, что означает слово «шаманские».

Много лет назад влюбленный русский офицер сказал ей: «твои шаманские глаза». Слова показались красивыми, но непонятными, и она их запомнила. Наверное, офицер хотел сделать романтический комплимент. Я постарался красиво объяснить женщине смысл этих слов, но почему-то в голову приходили только колдуны, ведьмы и тувинские шаманы, пляшущие с бубнами вокруг костра. По приезду выяснилось, что водитель хочет от меня денег: его машина не просто попутка, а такси. Я предложил в подарок советский металлический рубль с Лениным. Шофер недоверчиво повертел его в руках, а учительница перевела: «Он недоволен». Я добавил к монете две открытки. Учительница сообщила: «Он хочет посмотреть твой паспорт». Я достал свой паспорт. Водитель полистал странички и протянул паспорт мне обратно. «Теперь он доволен», — улыбнулась учительница. Я попрощался с монголами и пошел гулять по городу.

Ульяновск основан в 1648 году для защиты границ Московского государства от набегов кочевых племен.

Булган с кирпичными домами советской постройки был первым городом, действительно похожим на город. Он напоминал крошечные провинциальные российские городки с аллеями деревьев, маленькими магазинчиками и мозаичными изображениями рабочих и колхозников на стенах домов. Погуляв, и съев огромный мешок купленных на доллар пирожков, я отправился дальше. Выезд пришлось искать долго — никто из местных жителей не знал, где он находится, но все же я умудрился выбраться из города и застрять окончательно возле одинокой станции техобслуживания. Было холодно, время от времени я ходил на станцию греться и пить чай. Там и заночевал.