Жизнь в эпизодах

Реквизиторы принесли тест. На нем красным фломастером были нарисованы две жирные полоски. Я взбунтовалась: «Так не бывает! Они не похожи на настоящие». «Да кто там помнит, какие были тесты в 90-х годах?» – ответили мне. Да, может быть, это мелочь, но я всегда считала, что если возможно сделать хорошо, то надо делать именно так, тем более когда это совсем несложно и не занимает много времени. Я сказала: «Да вы любую женщину тут попросили бы на тест пописать, а потом одну полоску по образцу бы дорисовали». Я так завелась, что попросила еще один тест из реквизиторского запаса, ушла в туалет и 2 минуты спустя предоставила образец с одной полоской. Таня Арнтгольц, моя партнерша по сериалу, спросила: «Катя, а представляешь, если бы ты сейчас увидела две полоски, что бы ты делала?» «Удивилась бы», – сказала я. А удивилась я уже через месяц.

Сын у меня друг и товарищ с самого своего зарождения. Я без каких-либо трудностей проработала первую половину беременности, потом отдыхала, но вела активный образ жизни. После родов восстановилась быстро: Герман родился 25 февраля 2012-го, а 13 марта мы уже поехали вместе на «Мосфильм» на пробы в «Поддубного». Пригласили меня туда, еще когда я была беременна, кажется, в декабре или январе, точно не помню, но живот у меня был уже очень большой. Я шла к своему дому по улице Черняховского, когда мне позвонила кастинг-директор Лиза Шмакова. Звонила напрямую, не через агента, потому что мы очень хорошо знакомы. На моей первой картине «Адам и превращение Евы» Лиза была ассистентом по актерам. По просьбе съемочной группы я даже жила у нее некоторое время до начала съемок. Лиза спросила: «Катюша, а ты когда рожаешь?» Я говорю: «Примерно в конце февраля».

– А ты в весе сильно набрала?

– Нет, совсем немного.

– А на пробы сразу после родов придешь? – улыбнулась в трубку Лиза.

– Конечно, приду, – уверенно ответила я.

За беременность я набрала всего 6 кг. Поэтому домой из роддома вернулась почти как до этого. И мне совсем не хотелось избавляться от этого «почти», за часть того бонусного веса была ответственна шикарная грудь кормящей матери, и она мне очень нравилась. Я шутила: «А что, материнство – отличный способ увеличения груди, со всех сторон прекрасный!»

Кормление наладилось сразу. Я кормила по требованию, но вскоре стала замечать, что оно само по себе вошло в режим и происходило примерно в одно и то же время. В рамках этого стихийного расписания я и выстраивала свою деятельность. Когда я пробовалась в «Поддубного», Герман мирно спал в переноске в соседней комнате, за ним присматривал его папа Костя.

Через некоторое время после проб мне позвонил режиссер фильма Глеб Орлов и сказал: «Мы хотим тебя утверждать. Ты как думаешь, справишься, есть кому помогать во время съемок?» Я была абсолютно уверена, что все пройдет гладко. Попросила об одном, чтобы давали кормить по требованию. Герман не висел на груди подолгу, я знала, что мы не будем сильно тормозить процесс. И все сложилось, как я и предполагала. За все время съемок была, пожалуй, только одна сложная смена – ночная, когда мы снимали цирковой номер. Ночью младенцу мама нужна чаще, поэтому мне приходилось несколько раз спускаться с трапеции и бежать в свой вагончик кормить. У меня была великолепная дублерша – цирковая гимнастка Катюша Рубцова. Это в ее исполнении вы могли видеть цирковой номер моей героини Маши. Но я старалась до съемок освоить как можно больше в воздушном жанре и сама исполнила трюк – обрыв в подъемы – и некоторые другие несложные элементы для связки с помощью нашего постановщика Павла Яблочкова. Это облегчило задачу режиссеру монтажа. Но требовало и от меня усилий, и времени на съемке. Залогом моего спокойствия на протяжении всего того периода была бабушка Германа – Лариса Дмитриевна, Костина мама. Она не тревожилась, а если и переживала, то не подавала виду, поэтому и я не нервничала. Спокойствие – главный союзник материнства.

Приближение каждого кормления я чувствовала заранее и могла заблаговременно предупредить группу, что мне надо будет отлучиться. У меня приходило молоко, и минут через 10–15, как по сигналу, обычно звонила Лариса Дмитриевна и звала меня. Бывало, гляжу – она появляется на горизонте с моим малышом на руках, я даю знак ассистенту по актерам, девочки из костюм-цеха ловко расшнуровывают мне корсет, и вперед. Герман, как насосик, выпивал все молоко за 15–20 минут и блаженно отваливался, а я продолжала работать. На какое-то время к нашему молочному синдикату примкнула и моя мама. И Костя приезжал на несколько дней.