Жизнь в эпоху перемен. Книга первая

– Желаю вам удачи, Надежда, на ниве просвещения, и в личной жизни тоже, – пожелал инженер девушке, поцеловав руку на прощание. В поезде Надежда поделилась своими планами с попутчиками по вагону, и инженер, проявивший заметный мужской интерес к красивой учительнице, тоже был в курсе её планов, кроме личной жизни, и был несколько раздосадован, когда к ним подошёл Иван, встречавший Надю с букетом цветов.

Инженер, откланявшись, пошёл ожидать своего поезда, досадуя, что встречающий Надежду мужчина, видимо, был ей близким человеком, судя по той радости, которая осветила лицо девушки. А он-то хотел предложить девушке продолжить знакомство на расстоянии, чтобы иногда встречаться, благо, что пути было три часа поездом. Разочарованный инженер ушёл, оставив Надежду вдвоём с Иваном и багажом.

Иван поцеловал Надю в щёку, как близкий человек, но не муж, подхватил багаж, и они пошли на станционную площадь, где дежурили извозчики в ожидании седоков. Погрузившись в коляску, они поехали к своему новому дому, путь к которому указывал Иван. Через десять минут они прибыли на место, и Надежда с интересом осматривала улицу и дом, где ей предстояло теперь вести совместную жизнь с Иваном, которому она неосмотрительно изменила два дня назад.

Дом ей понравился и снаружи, и внутри, куда она прошла вслед за Иваном.

– Вот, Наденька, наши апартаменты на ближайшие год-два, а дальше видно будет, – как хозяин вводил он девушку в новую жизнь.– Здесь, я думаю, будет твоя женская комната, показал Иван на дверь, рядом мой кабинет, там дальше спальня, а здесь зал для приёма гостей и праздников.

– Знакомься, это наша экономка Даша, что я нанял для домашних дел. Надеюсь, вы поладите: она женщина спокойная и чистая, – говорил Иван, представляя экономку Надежде. – Мы сейчас поужинаем, что постряпала Даша, и она уйдёт к себе домой, здесь неподалёку. Я решил, что покамест мы живём вдвоём, удобнее будет, если Даша здесь хозяйничает только днём, как у моего отца в усадьбе было. Но если ты захочешь, то можно взять экономку и с проживанием. Теперь моего учительского жалования хватит и на прислугу.

Надежда прошла в свою комнату, где из мебели были лишь диван, трюмо с банкеткой, шкаф для одежды и небольшой стол с двумя стульями. Но стены и два окна были голыми. Иван, зашедший следом, сказал, что обстановку дома Надя изменит по своему вкусу, поэтому он и не стал покупать шторы, бельё и прочие вещи, дожидаясь её приезда.

Надежда присела на диван: ей почему-то было грустно в этом новом для неё доме, пустом и чужом в день приезда. Она переоделась в домашнее платье, что купила себе перед отъездом, поставила цветы в графин с водой, что стоял на подоконнике, и вышла на кухню, где Иван поджидал свою невесту, – как он представил Надежду экономке Даше.

На кухне стоял умывальник с раковиной, вода из которой стекала по трубам, уходящим под пол из струганных досок, крашеных светлой охрой, на которой сверкали яркие пятна от лучей заходящего солнца. Чтобы не смущать Надю посторонним человеком, Иван отпустил Дашу, сказав, что он сам уберёт со стола, и, наконец, они остались одни. Иван налил вина, которого купил к приезду невесты, и Надя заметила, что вино той же марки, что он приносил к ней на квартиру. Она давно поняла, что Иван – человек постоянства и привычки, он не склонен менять своих вкусов и привязанностей, и именно такие мужчины являются идеалом женщины для вступления в брак или связь, как в этом случае с ними.

– Ну, Надюша, выпьем за твой приезд, окончание семинарии и начало нашей совместной жизни. – Как писал Пушкин в сказке о царе Салтане: «Ведь жена не рукавица, с белой ручки не стряхнёшь и за пояс не заткнёшь». Он подошёл к Наде, чокнулся бокалами, они выпили, и Иван хотел тотчас поцеловать девушку в губы, соскучившись по ней за месяц разлуки, но Надя отстранилась, сказавшись усталой с дороги. Иван обиделся, и ужин прошёл в молчании.

Остаток вечера Надя провела за разборкой вещей, а Иван читал газету в своём кабинете. Наконец Надя закончила дела, умылась на ночь, переоделась в ночную рубашку и легла в общую постель, поскольку другой застеленной кровати в доме не оказалось. Иван, одетый в пижаму, вошёл в спальню и присел с краю, возле затихшей девушки. Тепло её тела возбудило мужчину, и он, забыв обиду, начал страстно целовать и обнимать Надежду, подбираясь к заветным местам. Надя безучастно принимала его ласки, и когда Иван овладел ею, вдруг расплакалась навзрыд без всякой причины:

– Извини меня, Ваня, видно перенервничала в дороге, потому и не готова к любви. Но ты мужчина, и утоли свои желания со мной, но без меня. От этого напутствия Иван разом обмяк, освободил Надю от своих объятий, лёг рядом, и, помолчав, сказал: