Жизнь в эпоху перемен. Книга первая

Иван уже привычно начал ласкать Надю, подготавливая к любовной утехе, но девушка рассмеялась:

– Опоздал, милый, моя подружка занемогла женской немощью, и твоему дружку придется потерпеть дней пять без любви, – сказала Надя, ласково потрепав восставшее мужское естество Ивана.

Иван откинулся на своё место с сожалением, но не обиделся и прижал девушку к себе. – Ладно, потерпим, сколько сможем. Бог терпел, и нам велел. Только Христос терпел всю жизнь свою земную, а нам всего-то пять дней воздержания.

Я вот читал в какой-то книге, что эскимосы, живущие на севере, когда женщина занеможет, то отселяют её в отдельную юрту, и она возвращается, когда выздоровеет, – засмеялся Иван, но Надежда обиделась: – Мне что, уйти в свою комнату на пять дней и не показываться тебе на глаза? – Нет, нет, это я так, к слову, – оправдался Иван. – Эскимосы дикари, а мы с тобой цивилизованные люди и умеем сдерживать свои страсти, поэтому спи спокойно у меня на плече.

Надежда успокоилась, обида прошла, и они заснули крепким сном до самого утра, – семейная жизнь открывала все свои стороны.

XXV

Через неделю Иван начал ходить в училище, подготавливаясь к занятиям должным образом. До занятий с учениками оставалось больше месяца, но у него, как начинающего учителя, не было своего курса уроков для старших классов, кроме конспектов и нескольких учебников, привезённых с собой.

В училище он взял программы, рекомендуемые по географии и истории, приходил с утра в библиотеку, брал нужные книги, проходил в пустой класс и готовил свой курс, выписывая в общую тетрадь нужные ему сведения.

Часа в два пополудни он заканчивал подготовку, шёл домой, где вместе с Надеждой кушал обед, что приготовила своим старанием Даша, лишь изредка высказывая пожелания иметь то или иное блюдо. После обеда он отдыхал с часок у себя в кабинете на диване, затем пил чай на веранде и шёл прогуляться с Надеждой по городу, в котором жил когда-то четыре года, обучаясь учительству.

Для прогулок он старался всякий раз выбирать новый маршрут, знакомя Надежду с городом и его обитателями. В городе, к тому времени, проживало около пятнадцати тысяч человек, причём половина из них были иудеями. Надежда не переставала удивляться множеству чернявых мужчин на улицах, иногда в чёрных одеждах и широкополых шляпах. – Откуда здесь столько иудеев? – не раз спрашивала Надя, завидев очередного встречного в шляпе и при пейсах, обрамляющих лицо.

– Они поселились ещё в панской Польше, куда съехались со всей Европы, а после того как Польша оказалась в составе Российской империи, оказались здесь, – рассказал однажды Иван, когда они прогуливались по городу. – Царь, Николай Первый, считая, что евреев не следует пускать вглубь России, ввёл черту оседлости русского народа, за которой инородцам нельзя селиться, если не крещён в православие. Орша как раз находится на черте оседлости, и отсюда проще всего совершать поездки в Москву и другие города по торговым и иным делам, возвращаясь назад по истечению установленного срока – не помню точно, но кажется, это месяц или два.

Конечно, за взятку околоточному можно жить в России и дольше. Здесь в городе есть синагоги, еврейские училища для девушек и мужчин, магазины многие принадлежат евреям, но живут они обособленно, в еврейских кварталах, куда нам не след ходить. Здесь, в 1905 году были еврейские погромы, которые и я видел со стороны. Тогда, в 1905 году, была революция с вооружённым сопротивлением царю Николаю Второму, и он издал манифест, по которому разрешались многие свободы, в том числе вероисповедования.

Из библии известно, что иудеи распяли Христа на кресте, вот неграмотные и тёмные люди здесь и в других местах решили, что царя тоже евреи сбили с толку и начали громить еврейские лавки, магазины и конторы, грабить дома богатых евреев, тем более, если честно говорить, то основания для такого отношения к себе давали и дают сейчас сами евреи, занимаясь ростовщичеством, спекуляцией и недоброй торговлей.

В Орше, где половина жителей евреи, православный народ заволновался, объявились провокаторы, и толпа бросилась громить магазины и бить евреев. Я тогда с толпой пришёл к тюрьме, где освободили политических заключенных, а потом, когда толпа начала громить еврейские магазины и дома, мы, студенты, ушли к себе в училище. Тогда в погромах нескольких евреев убили, а многих ранили.

С тех пор, как видишь, мало что изменилось: евреи живут по своим правилам отдельно, а мы, православные, тоже отдельно. Здесь живут также и католики, у них есть свой костёл, да и церковь Воскресения Христа, куда нам надо бы сходить на обедню, тоже перестроена из католического храма, – закончил Иван, останавливаясь у церкви Воскресения. – Давай зайдём внутрь, осмотримся, – предложил Иван. – Я свечку поставлю за упокой души моей матушки, а ты тоже можешь какой-нибудь свой грех замолить, – закончил он, некстати вспомнив о блудном грехе Надежды, от чего сразу заныли зубы.