Жизнь в эпоху перемен. Книга первая

– Я часто вспоминаю своего любовника Диму, которого ты, Бася, хорошо знаешь. Кажется, что я должна его ненавидеть за то, что соблазнил меня, заставил сделать аборт, и потом все равно обманул и бросил, и сейчас невольно мешает мне в воспоминаниях жить дружно с мужем, но подумаю о нас, и мне ничего не жаль. Если бы можно, я, наверное, всё повторила бы с ним. Всё плохое с ним забылось, в памяти остались лишь воспоминания о страсти и полученных женских удовольствиях, которые кажутся слаще, чем нынешние отношения с Иваном.

– Какая же ты дура, Наденька! – возразила Бася, – Я говорила тебе, чтобы ты забыла своего Диму, если хочешь быть счастлива с Иваном. Мужчина в браке чувствует, как жена к нему относится в постели и ощущает полностью ли ты отдалась ему или, не дай Бог, вспомнила под ним кого-то ещё, что был до него. Тогда мира и согласия в такой семье не будет, даже если и дети пойдут.

А помнишь, Надя, как мы с тобой в один день изменили своим мужчинам незадолго до твоего отъезда в эту глухомань? Я тогда всю ночь кувыркалась с офицером Дмитрием Нащокиным, что пытался ухаживать за тобой, но успокоился в постели со мной, хотя какое это спокойствие, когда всю ночь я была под ним – пять раз он без устали в меня входил. Как вспомню, аж зубы ломит от воспоминаний о его настойчивости в любви: вот что значит молодой и оголодавший без женской ласки подпоручик.

Я тогда прибежала к тебе следующим днём, вошла без стука, дверь не заперта, гляжу, а ты со своим Димой на кровати в неглиже дремлете: у Димы только бородка и причинное место из-за тебя виднеется – так ты его прикрыла своим телом.

– Это случайно вышло, не хочу вспоминать, – осадила Надежда свою подругу, – сама не знаю, как ему опять удалось уговорить меня, опомнилась, а он снова, как в первый раз, уже на мне и во мне. Ну а дальше известное дело: женское тело победило женский рассудок и предалась я любовному занятию с ним напоследок со всей своей страстью к этому делу. Потом с Иваном мне эта прощальная любовь с Димой часто мешала почувствовать его ласки в постели и получить полноценный оргазм, как сейчас принято называть любовный экстаз в интимной близости.

– Ладно, хватит о наших грехах говорить, скажи-ка лучше, Бася, что вы решили со своим майором насчёт детей. У нас с Иваном пока не получается зачатие, я даже думаю не повредил ли мне тот аборт от Димы у старухи-повитухи.

Нынче собирались вместе с Иваном ехать в Минеральные Воды, чтобы подлечиться там. Иван хочет ребёнка и тогда готов идти под венец, а я всё никак. Может он не способен сделать дитя, но как это узнать, если здесь даже врачей приличных нет, – рассуждала Надя, но Иван не смог дальше слушать бесстыжие речи подруг, обсуждающих своих мужей и любовников, и вернулся к себе в спальню – пить ему, после услышанного, расхотелось.

Иван лег ничком на кровать, и едва не плача злобно скрипел зубами. От известия об измене Нади и её былой беременности с любовником, он испытывал чувство омерзительного отвращения, как если бы воспользовался чужим, грязным носовым платком, вытирая своё лицо этим платком с чужой и липкой слизью и лишь потом заметив свою ошибку.

Оказалось, что все его отношения с Надей от начала и до сего времени были именно такой ошибкой – она была и осталась для него чьей-то чужой женщиной, волею случая оказавшейся с ним рядом по жизни, но никогда вместе. Теперь он уже не сможет быть с ней рядом и не хочет иметь детей от этой женщины, значит, надо уходить, но куда и как?

– Идти к Днепру и утопиться что ли? – размышлял Иван, потирая сухие от бессонницы глаза. И тут он вспомнил о начавшейся мобилизации в армию. Он не подлежит призыву как учитель, но может пойти в армию добровольцем, и пусть начнётся война и его там убьют враги, всё одно это лучше, чем жить с женщиной, которая изменила тебе до тебя, изменила при тебе и продолжает в мыслях изменять тебе сейчас, что ещё хуже, чем физическая измена.

Надя вернулась в спальню, когда слабая заря начинала разгораться на летнем небосводе.

Иван притворился спящим и отодвинулся к стене, ощущая как от женского тела на него веет холодком вместо привычного тепла: – значит, чувства к этой женщине остыли окончательно,– решил он, пытаясь заснуть, но безуспешно. Лишь под утро он забылся тяжёлым и беспокойным сном и проснулся через два-три часа, чувствуя себя совершенно разбитым, будто всю ночь занимался тяжёлой физической работой.

Надя спала спокойным сладостным сном невинной девушки, причмокивая во сне и даже капельки слюны стекали из полуоткрытого рта по пухлым чувственным губам на примятую подушку. Белая тугая грудь с розовым соском высвободилась из под ночной рубашки и спелым яблоком свисала в бок, просясь в мужскую ладонь, которая должна её возвратить на место.

Зрелище спящей жены всегда приводившее Ивана в умиление, на сей раз не вызвало в нём никаких чувств, кроме брезгливости.