Читаем Жизнь в «Крематории» и вокруг него полностью

В купе, где расположились мы с Оразовым, кроме нас ехали пожилая женщина и мужчина средних лет. Не думаю, что они обрадовались бы соседству пьяного, тем более что абсолютно неясно было, как Серега будет себя вести. Вообще, в данной ситуации было очевидно, что надо уложить Серегу в полностью «крематорском» купе. Там бы он никому не мог помешать, к тому же все его действия можно было контролировать. Я тут же сказал об этом Армену, но он начал орать на меня: «Нечего рассуждать! Быстро освободи место Овсянникову!».

Уверен, что спящий на верхней полке Серега не помешал бы застолью в «крематорском» купе, но пойти даже на это Армен не захотел. Его решение переселить Серегу на мое место было продиктовано отнюдь не заботой об Овсянникове. Это в чистом виде была забота о собственном комфорте, а форма, в которой он наезжал на нас с Оразовым, была просто хамской…

Дальнейшие события развивались по нарастающей. Наверно, впервые в жизни я пошел на открытую конфронтацию с Арменом и не собирался соглашаться с его абсурдными требованиями. Но он уже «закусил удила» и не мог остановиться. Армену всегда везло с окружающими его людьми, которые ценили его дар и в силу этого старались не противоречить ему. Поверьте, это чаще всего портит человека, начинающего считать, что он непогрешим и всегда прав…

Армен был взбешен. «Пойдем со мной!», – крикнул он мне. Я как можно спокойнее ответил: «Пойдем!» и последовал за ним, а следом за нами отправился и директор «Крематория» Михаил Оразов, явившийся свидетелем (или участником) всей этой неприглядной сцены. Кстати, у Миши накопились свои претензии к Григоряну, которые он тоже хотел бы высказать…

Глава XXXXVIII. ИСПОВЕДЬ БЫВШЕГО ДИРЕКТОРА

Директору любой активно работающей рок-группы приходится заниматься многими делами. В частности, именно ему приходится общаться с конкретными организаторами концертов в тех городах, где хотят видеть и слышать данный коллектив. На таких переговорах заказчики гастролей стараются обойтись как можно меньшими затратами, мотивируя это всевозможными трудностями и неблагоприятными обстоятельствами. Директор группы, напротив, старается «выбить» из организаторов как можно лучшие условия для собственного коллектива, при этом базируются его требования на так называемой «стоимости коллектива». Эта величина зависит лишь от посещаемости группы в данный момент времени, и у самых «кассовых» артистов она, естественно, самая высокая. Но и работать с ними организаторам выгоднее всего, ведь порой одно имя коллектива является гарантией коммерческого успеха данных гастролей. Итак, директор должен добиться от конкретных организаторов гастролей:

1) своевременной выплаты гонорара группы (аванс лучше получить предоплатой);

2) полного выполнения аппаратурных требований для концертов;

3) нормальных условий проживания группы и техперсонала во время гастролей.

Кроме того, директор должен безошибочно спланировать своевременный выезд группы к месту гастролей и обратно, если нужно – состыковать их с другими, «соседними», поездками. В некоторых случаях директору приходится организовывать и систему питания для группы, а также участвовать в иных «важных мелочах». Довольно часто вместе с гастролирующим коллективом движется для продажи некоторый запас сопутствующей продукции: пластинки и кассеты, майки и плакаты, книжки и значки. Чаще всего осуществлять контроль над данной торговлей приходится директору.

Кроме гастрольно-концертной деятельности у директора существуют и другие направления работы: общение с прессой, организация рекламных акций и взаимодействие с издательскими фирмами, выпускающими основную продукцию музыкального коллектива в виде компакт-дисков, аудио- и видеокассет, другой продукции.

Чтобы все виды деятельности осуществлялись успешно, директор должен быть по-настоящему сильной личностью с цепкой памятью и мертвой хваткой. В его руках должны быть сконцентрированы все административные рычаги и достаточное количество самостоятельности. В наиболее продвинутых и успешно работающих рок-группах слово директора значит не меньше, чем слово музыкального лидера ансамбля. Я не стану называть имя конкретной рок-группы из «топовой пятерки», где директор смог уволить двух музыкантов, мешавших нормальной работе коллектива, даже при колебании лидера группы. И это правильно. Если каждый из двух руководителей – музыкальный и административный – хорошо делают свое дело и взаимодействуют, группе суждены успехи. Если кто-то из них начинает выполнять функции другого – значит будут проблемы во всех областях деятельности группы, в творческих – тоже…

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное