Жизнь в ожидании счастья (СИ)

Лика задержала взгляд на Стасе, что-то было в нём скользкое, отталкивающе, хотя первое впечатление он производил прекрасное: высокий, широкоплечий брюнет, с модной трехдневной небритостью и холодными голубыми глазами. Но стоило узнать Стаса чуть ближе, как бросалась в глаза его беспринципность, циничность, даже некая жестокость. Хотя, Лиза же была от него без ума, а знала давно, но почему она этого не видела? Почему не замечала в Стасе дурного? Лика не могла этого понять. Она посмотрела на невестку, та сидела, будто кол, проглотив, не шевелясь и, казалось, даже не моргая. Светло-каштановые волосы легко падали на плечи, окутывая Лизу пушистым облаком, орехового цвета глаза то и дело бросали грустные взгляды на Макарова. Хотя, не ей осуждать Лизу, Лика сама долго не видела истинного лица своего мужа. А ведь были «звоночки», были – это нельзя не признать. Но она не хотела видеть, уговаривала себя. Так что всё справедливо, она имеет то, что заслуживает.

- Валерочка, думал ли ты когда-нибудь, что наш малыш станет губернатором? – поднося руку к глазам, чтобы смахнуть притворные слезы, спросила Валентина Ивановна.

Лику передернуло, она не любила свою свекровь, а та не любила её, хотя, наверное, Валентина Ивановна вообще никого не любила, исключение из этого правила была лишь она сама. Эгоизм матери Андрея был по истине всеобъемлющим. Валентина Ивановна была уверена, что она выше всего в доме. Она закрывала глаза на измены мужа, на его подлость, коварство. Матери Андрея это было безразлично, лишь бы только она могла стричься у парижского парикмахера, ездить в Италию за покупками, откушивать лучшие блюда и дегустировать французские вина. Когда что-то расстраивало Валентину Ивановну, она ехала за покупками, а потом отмечала приобретения стаканчиком лучшего ирландского виски, после этого о проблеме забывалось. Ничего в целом свете Валентина Ивановна не принимала близко к сердцу. Наверное, поэтому в свои пятьдесят пять она выглядела просто замечательно: высокая, статная, но не полная, с искусно подстриженными каштановыми волосами, что чуть прикрывали уши, у неё было удивительно мало морщин, хотя насколько знала Лика, Валентина Ивановна особых омолаживающих процедур не делала.

- Мам, ну, ладно тебе, какой я малыш? – оскалился в приторной улыбке Андрей.

- Для меня, дорогой, ты навсегда останешься малышом, моим сыночком! Боже, как же быстро ты вырос! Каким замечательным ребенком ты был! Как начинаю вспоминать, так сразу умиляюсь.

Лика поймала на себе взгляд Дмитрия и поежилась, столько было в этом взгляде всего невысказанного: обиды за утреннюю сцену в саду, за её жестокие слова, насмешки над приторной любезностью семьи, злость за своё место в иерархии Соколовых. Дима тоже поднял бокал, но все знали, что в фужере виноградный сок, по цвету похожий на вино, чтобы создать видимость приличий. Ведь нельзя в праздник остаться человеку за столом без бокала, поэтому и разыгрывался фарс, что Дима пьет, что пьет спиртное, что он – не алкоголик.

- Давайте, выпьем за моего брата, за моего чертовски везучего брата! – Дима отсалютовал бокалом, что держал в руке, Андрею.

- Зависть – плохое чувство, братишка, - усмехнулся тот, но тост принял.

Андрей любил, чтобы ему завидовали, у него всё должно было быть лучше, чем у всех. Лике казалось, что её сейчас стошнит, она больше не слушала слов, произнесенных за столом, не видела лиц своей новой семьи, ей хотелось бежать от них и никогда никого из них не видеть, не слышать всей этой фальши. Она с тоской всматривалось в одно из окон столовой, пытаясь разглядеть жизнь за пределами участка Соколовых. Весенний ветерок трепал легкие молочные занавеси, заставляя слегка ежиться от прохлады, но это было приятно. Как же девушке хотелось пойти навстречу этому ветру, чтобы он внёс свежесть и перемены в её жизнь.

- Лика, Лика! Ау! – Андрей размахивал ладонью перед её лицом, пытаясь привлечь внимание.

- Прости, я задумалась, - девушка виновато потупилась, стараясь не замечать руки мужа перед самым лицом.

- О чём, если не секрет ты задумалась, задумчивая ты моя? – иронично приподняв бровь, спросил её он.

- О жизни … за пределами всего этого, - промямлила Лика, неопределенно махнув рукой, при этом чуть не сбив бокал с вином.

- Вечно ты бормочешь ерунду, лучше скажи мне, что ты будешь делать как жена губернатора? Или твоему ограниченному воображению такого не представить? – в вопросе мужа звучала насмешка.

- Ну, я думаю, что необходимо заняться благотворительностью. Взять шефство над детскими домами, домами престарелых, организовывать соревнования для одаренных детей, заняться детскими лагерями…

- Эх ты, принцесса Диана доморощенная! Надо налаживать контакты с нужными людьми, а не глупостями заниматься. Благотворительностью решила заняться, просто фу ты - ну ты! – муж отмахнулся от Лики, словно она говорила на китайском языке.