Лика тупо смотрела в угол комнаты, переваривая услышанное. Неужели только она видит истинное лицо Андрея? Как же так может быть? Почему все вокруг настолько слепы? Почему никто не видит его гнилой, порочной сущности? Хотя чему удивляться, когда-то и она была очарованна Андреем, но потом всё встало на свои места. Когда же она в первый раз разочаровалась в муже? Когда он впервые ударил её или когда унизил прилюдно, назвав нищенкой, подобранной с помойки? А может когда в первый раз изнасиловал её? Лику передернуло, воспоминания сменяли друг друга, как в страшном калейдоскопе, три года этого ада и никакой поддержки ни от кого. Анжелика слушала лишь упреки в избалованности, в том, что она забыла, как жила в девичестве. А она с удовольствием променяла бы сегодняшние дни на минувшие.
- Лика, с тобой всё в порядке? – Димин голос звучал участливо.
- А? Что? – девушка вздрогнула и удивленно посмотрела на него - Прости, я задумалась.
- Я спрашиваю всё ли с тобой в порядке? Ты побледнела как-то. Тебе не дурно? – он встал с кресла и пересек комнату, усаживаясь за стол, на место, которое совсем недавно покинула Варя.
- Нет, всё хорошо. Спасибо за заботу, - девушка улыбнулась и провела дрожащей рукой по волосам.
- За заботу, - повторил деверь – мне ведь только это и остается, - Дима невесело ухмыльнулся.
- Дима, зря ты так, - Лика удрученно покачала головой, грустно глядя на брата мужа.
Дмитрия она впервые увидела уже после их с Андреем свадьбы. Пока Соколов ухаживал за ней, из завуалированных разговоров семьи Лика поняла, что у будущего мужа есть брат, которого не особо одобряли. Но что такого сделал Дима, она так и не узнала до свадьбы. После медового месяца, проведенного на Мальдивских островах, где их с Андреем семейная лодка еще плавно скользила по водам совместной жизни, Лика была еще абсолютно пугающе счастлива в браке. И вот тогда в её жизни появился брат мужа, в один вечер открылась дверь коттеджа Соколовых и на пороге возникла долговязая тощая фигура младшего брата мужа. Он был нервный, дерганный, скандалил и дебоширил, однажды даже перебил все вазы в гостиной, потому что ему не понравилось, упоминание отца о лечении в наркодиспансере и очередной кодировке от алкоголизма. Дмитрий был, как туго натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть, его нервная система была вконец расшатана. Для скандала ему хватало какой-то брошенной вскользь фразы, слова, неосторожно оброненного. Он буйствовал и истошно матерился, а потом впадал в апатию, которая длилась несколько недель, затем снова началась фаза нервного возбуждения.
Лика сторонилась Димы, боялась его непредсказуемости, необузданного нрава, да и тот в свою очередь не стремился свести с новоиспеченной родственницей близкого знакомства. Но всегда смотрел на неё так странно, так плотоядно, и от этого Лике было несколько жутко. А потом Андрей ударил её в первый раз. Это стало шоком, ей было так мерзко, так противно, она чувствовала себя виноватой, что спровоцировала мужа на такое немужское поведение. В те дни Лике было неимоверно трудно, она казнила себя и ела поедом, мысленно разбирая конфликт снова и снова. Она не находила себе места в этом богатом, чужом доме и уединиться могла лишь в гостевой комнате, где стояло старое фортепиано, на котором девушка наигрывала разные мелодии. На третий день её музицирования Дима тихо зашел в комнату и, не сказав ни слова, сел в кресло у окна. Он просто смотрел на неё, внимательно наблюдал, как тонкие пальцы Лики перелетают с одной клавиши на другую, иногда ошибаясь, иногда ударяя сильнее, чем нужно, и тогда мелодия переставала течь плавно, она совершала незапланированные композитором скачки. Но Дима ни разу не упрекнул Лику в этом, он просто сидел рядом и слушал, добивался того, чтобы девушка к нему привыкла. И постепенно она к нему, действительно, привыкла, Лика стала видеть в нём нечто большее, чем запойного алкоголика, человека с зависимостью.
Спустя несколько месяцев, перед празднованием первой годовщины брака, Андрей в первый раз изнасиловал свою молодую жену. Тогда Лика стала бояться даже своей тени, она замирала, каменела, когда к ней приближался муж. Но странным, необъяснимым образом её страх не распространялся на Дмитрия. Несмотря на внешнюю схожесть братьев, младший не воспринимался Анжеликой, как угроза безопасности или спокойствия.