Жизнь в раю

Нет ничего удивительного в том, что Айзик поселился по соседству с Гершелем. И стулья, на которых бывшие раввин и цадик будут сидеть под навесом левиафановой кожи и учить Тору, не волей случая оказались рядом. Случайность не в ладах с рассудком и порядком. Это старший над раем свел вместе Гершеля и Айзика и поступил так вовсе не потому, что они земляки из Божина: мол, пусть и в раю останутся соседями. Дело в другом. Рай – это не Божин (тем более, Божин – не рай!), и Михаэль видит задачу небес широко, не только как вечную награду за праведность. Рай призван выпрямлять кривое и хранить обретенное. Ненасильное примирение соединяет сердца. Сойдясь вместе, бывшие неприятели полюбят друг друга и привязанность сохранят навсегда.

Что объединяло раввина и цадика, пока были живы? Соперничество, вражда, распри да общие беды, недругами иудейства чинимые. Они ведь и по одной улице никогда не хаживали, и молились в разных синагогах. Не то здесь, в раю. Тут совершенно иные виды открыты. Высоко вознесшись, далеко смотрит око.

Узревши друг друга, Гершель и Айзик обрадовались несказанно, но чувства свои выразили каждый сообразно его темпераменту. Ветеран благожелательно улыбнулся и протянул ладонь для рукопожатия. Новичок с ликующим приветственным криком бросился навстречу новой неминуемой дружбе. Объятия, похлопывания по плечам и спинам, внимательно-настороженные взгляды, комплименты.

Айзик удивился: почему Гершель не задавал вопросов о городе и о семье? “Наверное, райская жизнь стирает память о родном и о родных, – подумал Айзик, – если так, то и меня это ждет!”

– Как приняли тебя у нас на небесах? – спросил Гершель.

– Тяжкий путь. Твоя помощь решила дело, – ответил Айзик и благодарно пожал руку товарищу.

– Тебя познакомили с раем?

– Сперва ангел Насаргиэль показал мне ад, потом ангел Габриэль дал мне взглянуть на рай.

– В чью пользу сравнение?

– Тебе легко шутить, а я такого насмотрелся…

– Ты видел самые первые учреждения Господа!

– Габриэль сказал, что Бог создал рай и ад за две тысячи лет до сотворения земли.

– Я знал это из книг.

– Однако, рай и ад долго ожидали первых праведников и грешников!

– Будем учиться, и удивляться, и не удивляться, и постигать! – философично заметил Гершель.

– Габриэль показал мне четыре реки рая: Прат, Пишон, Гихон и Хидекель.

– Михаэль назвал другие четыре: реки текущие медом, молоком, вином и маслом афарсмон.

– Разберемся! Будем учиться и постигать! – подмигнул Айзик.

– Да, учиться! Сам Всевышний разъясняет праведникам и ангелам трудные вещи в Торе.

– Неужели? Я изумлен! Гершель, ты удостоился видеть Бога?

– О, нет, Айзик! Лишь после тысячи лет пребывания в раю можно претендовать на такую честь!

– Тысяча лет – это много или мало? Быстро или медленно течет время в раю?

– Мы в сладком плену многоликой Торы, и вечная новизна ее ускоряет наше время.

– Значит, я скоро забуду жуткое зрелище ада – не могу оправиться от него!

– Я не бывал там, но я воображаю эти муки.

– Не так муки страшны, как беспросветье душит!

– Что ты разумеешь, Айзик?

– Судьба моя на волоске висела. Попади я в ад – и не учить мне Торы. Вот мука!

– Пророк Эльяу помогает небезнадежным заблудшим овцам.

– Как помогает?

– В канун субботы Эльяу переселяет грешников из ада в целящий воздух рая.

– А дальше?

– Они стараются очиститься. На исходе субботы Эльяу возвращает их в ад.

– А дальше?

– Эльяу оставляет в раю осознавших и искупивших.

– А дальше?

– Они учат Тору рядом с праведниками, согласными на соседство с ними.

– Тебе почти такой сосед достался! – грустно сказал Айзик.

– Ах, не надо! Ты полноправный и законный обитатель рая! – возразил Гершель, обнявши друга.

2

Ангел Михаэль оказался прав в своем прогнозе. Гершель и Айзик сошлись замечательно. За несколько десятков лет, проведенных вместе в раю, недружелюбие и подозрительность исчезли, разногласия сгладились, а взгляды на бытие и на небытие сблизились. Однако, линии их воззрений не стали строго параллельными, и пересечения кое-где сохранились, что одобрялось Михаэлем.

Старший над раем отдавал предпочтение непритязательному разномыслию пред абсолютным единомыслием. Он опирался в своих суждениях на фундаментальные принципы творения. Возводя мир, Бог всякой вещи создавал ее противоположность: рай и ад, праведник и грешник, знание и невежество, и так далее до бесконечности. Поэтому, по мнению Михаэля, разномыслие хорошо согласуется с идеей творения.

Стоит отметить, что Михаэлю свойстенно было некоторое вольнодумство. Он полагал, что за последние четыре-пять тысяч лет небесная администрация несколько охладела к сложному диалектическому методу правления и порой уступала соблазну упрощенчества. Власти, разумеется, не выставляли напоказ свою новую непохвальную склонность, равно, как и Михаэль по-ангельски терпеливо и благоразумно не спорил и не жаловался.