Жизнь в розовом свете

- Но ведь мы обе видели его! - Ди рванулась к окну, замерла вглядываясь во мрак, с печальной улыбкой задернула штору: - Там пусто. Ни души.

- Естественно. Он сел на последний паром и уже давно в Стасбурге.

- Там его встретит прекрасная дама? - Ди предпочла поддержать очередной вымысел сестры, нежели согласиться с версией обманчивого фантома.

- Там у парня дела - это русский журналист, талантливый, известный, удачливый. - уверенно продолжила Эн. - У него были женщины и почти всегда неординарные. Он влюбился и даже женился на экстравагантной красотке, изучавшей мировую моду, считал себя везунчиком, а свой брак - чудесным... Хм... Этот парень из тех, кто умеет носить розовые очки, - редкость для наших дней, редкость.

- Мне кажется, нынешняя молодежь задыхается от пресыщенности. Она объелась благополучием, от розового и сладкого её тошнит. Чтобы подстегнуть интерес к жизни нужны горы трупов на киноэкране, галлоны крови, супер-экстравагантный секс. Злость, ненависть, риск подогревают остывшую кровь, заменителем радости становится ненависть.

- Этот не из таких. Хотя и выглядит крутым малым - ведь ему приходится иметь дело с шоу-миром. Не подходящая нива для прекраснодушия.

- Еще бы! Рай шизанутых наркоманов и аферистов. "Все на продажу", "Весь мир - дерьмо". И чуть не каждый, вскарабкавшийся на вершину популярности становится "дерьмее дерьма". Это заметил даже экстравагантнейший из забияк - Дали.

- Нет, парень, кормивший у причала чаек, другой породы. Он знает что такое умиление. И что такое милосердие - знает. Пойми, Ди, "розовые очки" не могут превратить навозные кучи в поляну веселых одуванчиков, не призывают восхищаться подлостью, низостью, уродством. Но если цветочки пробились на захламленном пустыре, я увижу их, а не мусор. Я не умею быть милосердной к нелюдям - монстрам, потерявшим человеческий облик. Но я не из тех, кто может жить ненавистью из-за того, что мне причинили боль.

- Если нам так хочется - оставим розовую иллюзию, - согласилась Ди. Мы властны над красками, которыми пишем свою жизнь... Когда речь шла о выборе тональности, я всегда предпочитала мажор и выдерживала его в самых отчаянных ситуациях! - Ди широко распахнула голубые глаза, удивляясь собственной стойкости. - Когда-нибудь расскажу, как провозилась целый день не клумбе после того, как мой муж убежал на свидание к другой. На зубах скрипела земля, я утирала слезы локтем, размазывая по лицу грязь. А потом с изумлением поняла: я плачу о розах - их тленной прелести, их наивной радости майскому дню и щедрому благоуханию... Я ощутила вдруг свою причастность ко всему живому, явившемуся на свет, чтобы сгинуть.

- Это и есть умиление - сострадание и восхищение мимолетной, смертной сущности всего земного... Да называй свои слезы как хочешь - но умение сострадать - самый ценный дар, ниспосланный смертному.

Древнейшая икона, написанная в Иерусалиме, изображает Богоматерь, держащую на руках младенца. Она была названа "Умиление". - В глазах Эн блеснули теплые слезы. - Прости, Ди. Я наклюкалась и ужасно нравлюсь себе. И ты мне нравишься и русский Грег...

- А также все "труждающиеся, обремененные", находящие в себе силу изгнать уныние. - Ди налила вина и улыбнулась:

- Я уже поняла ход твоей мысли. Русский парень - "штучное изделие", которому трудно подобрать пару. Вот и сидел бедолага один на ветру, подкармливая чаек. Довольно грустная получилась история, госпожа Розовый свет. - Разложив в мешочки вязальные принадлежности, Ди собрала на поднос бутылку, опустевший чайник, рюмки. - Скажи нечто жизнеутверждающее и катись в свою спальню.

- Русского Грега ждут замечательные перемены. - Эн загасила огонь в камине и покатила на кухню вслед за сестрой.

- Приятно слышать. Но мы должны сказать друг другу, старушка, ещё пару слов. Знаешь что?

- Ты всегда вставляешь свое "знаешь что?" Буквально с пеленок, Ди. Эн начала раскладывать чашки в моечную машину.

- Нет уж. Это твое любимое словечко. Все проверяешь насколько совпадают наши мысли. А меня так и подмывает сболтнуть что-нибудь несусветное. Чтобы не быть похожей.

- Меня тоже. Но сейчас я угадаю твое желание всерьез, держись, Ди. Ты хотела услышать вот это...

Глядя в насторожившиеся глаза сестры, Эн прошептала одними губами: "Мы любим друг друга..."

- Жуткая нелепость! Но спорить не стану, - нагнувшись, Ди обняла сестру и долго не отрывалась от её плеча, шмыгая носом.

4.

Утро потрясало неожиданной прелестью, словно прямо после ноября нагрянул июль. Все яркое, чистое, радостное, залитое солнцем. Море ласкается у берега, чуть шарша притихшей волной. Заулыбались голубому небу, как ни в чем не бывало, разноцветные петуньи в балконных горшках, во всю мощь оперного баритона общается с прохожими местный попрошайка-горбун по прозвищу Риголетто.

- Сейчас зайдет к мадам Донован, - Объявила Ди, выкладывая на хозяйственный стол принесенные продукты. Она всегда возвращалась из утреннего похода по магазинам в приподнятом настроении, словно актриса после премьеры.