Жизнь в средневековом городе

В ходу были и своего рода «салонные игры», которые описаны в пьесе Адама де ла Аля «Игра о Робене и Марион». В игре «Святой Косьма» один игрок представляет святого, остальные же приносят ему всяческие подношения, которые должны представить ему, не засмеявшись. После того как один из «приносящих дары» не сможет сдержать смеха (эту задачу затрудняют и гримасы «святого»), он должен уплатить штраф и сам сделаться «святым Косьмой». В другой игре под названием «Честный король» король или королева, избранные остальным обществом, увенчивается венком из соломы и задает вопросы каждому играющему, в свою очередь отвечая на их вопросы. Вопросы, которые задают крестьяне — персонажи «Игры о Робене и Марион», весьма невинны:

Бодон

Скажи, Готье, ты ревновал хоть раз?

Готье

Да — раз. Был у подружки я
И слышу: кто-то в дверь поскреб.
Я к двери, думал — человек,
а это оказался пес ее.

И далее:

Бодон

В свой черед
Гюар пусть ко двору идет.
Скажи — да помни, лгать ведь грех, —
Какое блюдо лучше всех?

Гюар

Свиной тяжелый, жирный зад,
С приправой чесноку я рад
Всегда до тех пор есть, покуда
Хватает сил[19].

Детской литературы, то есть сочинений, написанных специально для детей, еще не существует. Однако народные предания, сохраняющиеся из века в век, обрастая различными вариациями, служат популярным развлечением и для детей, и для взрослых. Одна из таких историй, которая никого не оставит равнодушным, повествует о пастухе и королевской дочери:

Жил некогда король, который сам всегда говорил лишь правду, и впадал в гнев, если слышал, что его придворные называют друг друга лжецами. И однажды он вовсе запретил произносить слова «Ты лжешь!». А чтобы подать подданным пример, провозгласил, что, если кто из них услышит от него эти слова — «Ты лжешь!», за того он выдаст свою дочь.

И молодой пастух решил попытать счастья. Одним поздним вечером, после ужина, король — иногда он любил так делать — отправился в кухню послушать, как слуги поют песни и рассказывают истории. Когда настал его черед, пастух начал свой рассказ:

— Помогал я батюшке на мельнице, возил мешки с мукой на осле. Раз нагрузил я его слишком тяжело, и осел мой переломился надвое…

— Бедная скотина, — сказал король.

— Тогда я вырезал ореховый прут, соединил две половины моего осла и проткнул его прутом так, чтобы прут удерживал две половины вместе. Осел стал как прежде и повез мою муку покупателям. Что вы на это скажете, сир?

— Довольно неправдоподобная история, — сказал король. — Однако продолжай.

— На другое утро я с удивлением увидел, что прут мой пошел в рост, покрылся листьями, а кое-где даже появились орехи. На нем выросли могучие ветви и росли до тех пор, пока не достигли небес. Влез я на это ореховое дерево, и лез, и лез по нему, и скоро добрался до самой луны.

— Ну это уж немного чересчур, однако продолжай.

— Там увидел я нескольких старух, веявших овес. Когда мне захотелось уже слезть обратно на землю, осел мой ушел вместе с ореховым деревом, так что пришлось мне связывать овсяные бородки, чтобы сплести веревку.

— Это уж совсем чересчур, — сказал король. — Однако продолжай.

— К несчастью, веревка моя оказалась короткой, и я упал на скалу, да так, что голова моя вошла в камень по самые плечи. Я пытался высвободиться, но тело мое вдруг отделилось от головы, а та осталась в камне. Тут побежал я к мельнику и взял у него железный прут, чтобы достать мою голову.

— Все более и более чересчур, — сказал король. — Однако продолжай.

— Когда я вернулся, огромный волк подступался к моей голове, чтобы вытащить ее из скалы и съесть, но я так вытянул его по спине железным прутом, что на заду волка проступили письмена.

— Ну это уж вовсе чересчур! — воскликнул король. — Что же гласили эти письмена?

— А письмена, сир, гласили, что отец твой служил в работниках на мельнице моего деда.

— Ты лжешь! — в ярости вскричал король.

— Что ж, король, я выиграл, — сказал пастух.

Вот так пастух женился на королевской дочери.

Глава V Свадьбы и похороны