Жизнь в средневековом городе

Чтоб в замке поддержать веселье,
Искуснейшие менестрели,
Пленяя пеньем и игрой,
Собрались пестрою толпой.
Гостям готовят развлеченья
По силе своего уменья
Певцы, рассказчики, танцоры,
И акробаты, и жонглеры.
Те принесли с собою ноты,
Те арфы, дудочки и роты,
Тут звуки скрипки и виолы,
Там флейты голосок веселый,
А там девичий круг ведет
По залу легкий хоровод.
Все то, что веселит сердца,
Звучало в замке без конца:
Волынки, барабаны, бубны,
Порой могучий голос трубный,
А то свирель поет опять.
Ну что же вам еще сказать?
В тот день не ведали заботы
О том, чтоб запирать ворота.
И у распахнутых дверей
Впускали в замок всех гостей:
Входил и бедный и богатый.
Кретьен де Труа. Эрек и Энида.
Перев. Надежды Рыковой

В XIII столетии брак обычно соединял судьбы людей одного сословия. Но, как и в любые другие времена, случались и исключения. Нередки были союзы, роднившие процветающие купеческие семейства с представителями мелкого дворянства. Ремесленник путем выгодного брака имел возможность разом получить немалое состояние: вступление в брачный союз с богатой вдовой могло принести ему городской дом, гардероб покойного супруга, мебель, серебро и всевозможную недвижимость.

Браки по сговору были обычной практикой, однако церковь настаивала на необходимости согласия обеих сторон. Проповедники порицали браки, заключенные лишь из соображений обоюдной выгоды. «Столь же справедливым было бы опубликовать объявление о помолвке мессира такого-то с кошельком госпожи такой-то, а в день свадьбы привести в церковь не невесту, но ее деньги или коров», — рассуждал острый на

язык парижский проповедник Жак де Витри. По церковным законам для вступления в брак невеста должна была достичь двенадцатилетнего возраста, жениху же должно было исполниться минимум четырнадцать. Брачные союзы с кровными родственниками под строжайшим запретом: у жениха и невесты не должно быть пересечений в генеалогическом древе на протяжении не менее четырех поколений (до Четвертого Латеранского собора 1215 года — на протяжении семи поколений). Выражение свободного и добровольного согласия обеих сторон является наиболее важной частью брачного ритуала.

Разрешены браки между сервами, между Сервами и свободными людьми, между католиками и еретиками или католиками и отлученными от церкви, под запретом находятся брачные союзы с язычниками, если последние не готовы принять крещение. До Четвертого Латеранского собора под запретом были также браки между получившим свободу неверным супругом и его подельником во грехе, равно как и браки между похитителем и жертвой похищения; теперь и те и другие разрешены.

Расторжение брака — явление чрезвычайно редкое. Разрешение на эту крайнюю меру дается лишь в случае, если союз нарушает одно из трех непреложных, по мнению церкви, условий, делающих возможным заключение брака: достаточный возраст, обоюдное согласие или отсутствие кровного родства. Именно запутанность родственных связей дает лазейку богатым и влиятельным, желающим расторжения брака, но и им весьма непросто ускользнуть из нежелательного союза под вымышленным предлогом. Королю Франции Филиппу Августу пришлось изрядно побороться с церковью, когда он решил избавиться от своей датской супруги, и в конце концов он был вынужден принять ее обратно.

Браки, по крайней мере когда дело касается состоятельных классов, регулируются не только церковными установлениями, но и законом; в ходу брачные контракты, составленные у нотариуса, в которых описано приданое невесты. Сын и дочь состоятельных горожан могут начать совместную жизнь, имея дом, одно или пару небольших сельских угодий, некоторое количество денег и ренту с городского дома. В контракте может быть также оговорено, какое имущество отойдет невесте после смерти мужа; если же упоминания об этом нет, ей автоматически причитается одна треть принадлежавших ему мирских благ.