Жизнь в стеклянном доме

Светка быстро это сообразила и начала щебетать про модные тренды, оригинальные фасоны и, конечно, об одном интересном мужчине, который совершенно случайно ехал с ней в автобусе итаксмотрел.

Наташа улыбалась, она любила слушать бесплодные Светкины рассуждения, это ее не утомляло. Света рассказывала обо всем, что видела, что слышала, что сделала, что будет делать, у нее всегда припасены десятки историй не только про ее жизнь, но и про жизнь окружающих. Она здорово разряжала ситуацию, теперь увиденное на сессии казалось Наташе ненастоящим кошмаром.

— Ты меня не слушаешь. — Света остановилась.

— Слушаю, но тоже хочу тебе кое-что рассказать.

Наташа, подбирая слова, выложила подруге все, что знала.

У Светки округлились глаза.

— На сессии убивают людей?

— Он жив! Пока все непонятно. Возможно, он отравился сам.

— Ты, Петрова, даешь! Расскажи, кто у нас сам травится?! Я такого не помню.

Они начали вместе горячее обсуждение, выдвигали версии и тут же доказывали их друг другу.

— Свет, давай попробуем систематизировать все, что знаем?

— Попробуем. Может, что-то нестандартное отыщется.

На листе бумаги девушки начертили таблицу, в ее строках и ячейках расположили информацию, кто и почему мог желать смерти Пестереву. Таблица получилась довольно скудной, а ячейки полупустыми.

— Ты же интервью у него брала! — вдруг вспомнила Света.

— Ничего необычного, — вздохнула Наташа.

— Интервью она берет, ничего почти про человека сказать не может, не знает, журналист называется! — бурчала Светлана.

— Да мы про отзыв мэра с ним говорили, про местную политику, про противостояние с администрацией. Славный он парень.

— Славный парень — не профессия. Кстати, Пестерев ничего. Таких, как он, еще щенками разбирают.

— Светка! Ты неисправима!

— Может, это Ударников организовал? Дал команду каким-нибудь оторванным, у него их много. Подложили депутату эту перстянку.

— Наперстянка это, Света. Глюкозид наперстянки. Время действия — от семи часов. Сессия начиналась в десять, значит, встреча с кем-то, кто смог его отравить, была накануне. Семь часов — это не семь суток. Ничего такого, что бы имело последствия для жизни, в интервью не было.

— Придет в себя депутат, может, что тебе и расскажет. Может, он не почувствовал это. Есть люди, которые чувствуют, когда у него начнутся проблемы, а есть и наоборот. Ходят себе припеваючи, пока им кирпич на голову не скинут.

— Какой кирпич?

— Красный. — Света не унималась. — Он кого-то подозревает?

— Да я тебе говорю, он не пришел в себя, пока в реанимации.

— Делааа… Нет у тебя чутья к историям, Петрова, а еще журналистка, — насмешливо произнесла Света.

Глава 20 Депутат Станислав Вабузов

Угорск, наше время

Глеб Пахнутый депутатов не любил, не важно, какого они масштаба, местного или российского. Он считал, что все депутаты играют в одну примитивную игру — «слуга народа». Но как только они добирались до власти, про народ забывали. Стас Вабузов в его формат понимания не укладывался, он был депутатом «не как все», не потому, что был из Госдумы, а потому что сам когда-то руководил этой областью и хорошо знал территорию. Развлечений и особого сопровождения на период визита в Угорск ему не требовалось, его помощник просил только цифры да информацию по городским проблемам. Глеб себе честно признался, что Вабузов его раздражал — лез, куда не надо, знал все тонкие места, понимал с полуслова. К тому же он был доктором экономических наук, значит, еще имел дополнительные бонусы, не просто разбирался в экономике, а даже писал умные книжки. Для Угорска Стас Вабузов был представителем элиты. Глеб тихо ненавидел эти самодовольные лица, считающие себя принадлежащими к особой касте, выше других.

«Что тут выделываться! — рассуждал он. — Подумаешь, их предков сослали в Сибирь! Кичатся, что потомки ссыльных».

Глеб называл их «слащаво-горделивыми суррогатами» и возмущался, что они имеют по любому поводу собственное суждение. Законы жизни, которые он познал, диктовали, что простому человеку свое мнение иметь нельзя, опасно.

Вот и сейчас Глебу не до собственных умозаключений.

— Надо успеть заработать на этой власти, а справки Вабузову пусть готовит пресс-служба, интервью для газеты запишем, но не факт, что опубликуем, — сказал он себе. У него своих дел по горло, и это не покупка новой модели машинки в коллекцию.

Своей коллекцией Глеб гордился, он собирал американские легковые автомобили сороковых — пятидесятых годов уже десять лет. В маленьких модельках, в сорок три раза меньше своих настоящих собратьев, он видел источник вдохновения. Глеб часто сидел на форумах, выискивал интересные экземпляры, смотрел чужие коллекции, фотографии. Легковушки своей коллекции он знал наизусть, как знают любимых детей, их характер, изъяны, капризы.

Сейчас Глебу были очень нужны деньги, и он подумывал о продаже своего собрания, очень дорого, и в ближайшие дни хотел разместить об этом объявление в Интернете.