Жизнь в стеклянном доме

Так и спорили члены комиссии несколько часов подряд, выкладывая аргументы, доказательства, цифры, факты, примеры из своего опыта. Скоростные методы в этой дискуссии не действовали. Результата, как часто бывает, не достигли ни по одному пункту: ни по вопросам развития, ни по назначениям глав ЗАТО, ни по открытию промзоны. Все, ступор. Выручил, как ни странно, Александр Иванович, вспомнивший к месту совет Гоголя: «Сначала нужно набросать все как придется, хотя бы плохо, водянисто, но решительно все…» Так и сделали, бумага вдруг показалась симпатичной и совсем не тупиковой.

«Может, сдвинем сообща решение проблем с мертвой точки?» — с надеждой подумал Вабузов.

Заседание закончилось, и он вдруг понял, что очень хочет есть.

Давно прошли те времена, когда народ стоял в очереди в буфет Государственной думы, чтобы отведать дефицитный бутерброд с красной икрой за двенадцать рублей пятьдесят копеек. В столовой Государственной думы по ценам все было доступно для простого народа, чего уж говорить о народе депутатском?

Стас Вабузов любил приходить сюда, в большой зал с колоннами, на триста мест. Ему здесь многое напоминало советские времена: длинные столы, украшенные разноцветными бумажными салфетками, шумное стрекотанье касс, белая посуда, накрахмаленные белые колпаки. Над входом висел красочный плакат: «Правильное питание укрепляет здоровье нации».

Меню уже было современным, с высчитанными калориями. Вабузов вспомнил, что в прошлом году в Интернете активно обсуждался чек из госдумовской столовой, где за четыре блюда было уплачено тридцать рублей.

«Но чего только не плавает в Интернете, в том числе и ложь про народных избранников, — размышлял Стас. — В столовой действительно демократичные цены, на двести — триста рублей можно объесться, но чтобы тридцать рублей — это выдумки».

Сегодня в меню под «блюдом дня» значился рассольник по-старомосковски. На второе он взял рыбу под маринадом и стакан воды без газа. Последний год Стас заставлял себя пить воду, как и положено, по два литра в день. Как утверждал его врач, а вслед за ним и супруга депутата, мудрая Женя, вода — это очень полезное лекарство, выводит из организма все шлаки, токсины и вредные вещества.

— С вас двести десять рублей, — сказала кассирша и нажала клавишу.

Чек зашуршал и с трудом вылез из тонкой щели аппарата. В столовой было безлюдно, только за соседним столиком жевал лидер одной из думских фракций.

Ну что ж, сейчас поедешь в Следственный комитет, повезешь, как почтовый голубь, письмо от Следственного комитета Угорска, за чьи городские перспективы так бился. Эксперты уже, наверное, связались друг с другом по всем видам связи и передали материал для исследования, но он не хотел исключать себя из этой цепочки и не потому, что он очень жаждал помочь следствию, он поможет, конечно, но ему нужен был повод, чтобы увидеть Ларису, Ларису Сергеевну.

Что он знает про нее? Практически ничего. Она, возможно, замужем и посмеивается над его взглядами и намеками, а ты, Вабузов, заматерел в политике и совсем разучился общаться с женщинами.

С женой они практически выросли в одном дворе, вместе ходили в школу, потом учились каждый в своем вузе, потом вместе ходили на танцы и потом поженились, и Женя была ему другом, любимой женщиной, прекрасной матерью. Черт возьми, чего же ему надо и отчего мечется его душа, когда он вспоминает голубые глаза и огненную копну волос? Стоит ли давать понять о своем смятении, если отношения невозможны? Промолчать и жалеть всю свою жизнь?

В Следственном комитете его ждали, в прохладном коридоре толпился народ.

— Меня предупредили, что вы привезете письмо. — Милая девушка была вежлива.

— Да, это очень важно для моей территории.

Девушка бегло прочитала запрос.

— Четкой даты вы, наверное, не получите, ну а при более длительном промежутке может быть определен сезон года. Для образца достаточно пятьдесят грамм. У вас какой объем?

— Честно признаться, не знаю. У меня только письмо. Я следствию помогаю. — Вабузов почувствовал себя неловко. Но когда вышел на улицу и понял, что может позвонить Ларисе, его настроение резко улучшилось.

— Говорите. — Он понял, что разбудил ее.

— Лариса Сергеевна, это ваш госдумовский свидетель, Вабузов.

— Станислав Михайлович, у нас ночь, если что, и я только заснула.

— Простите, я совсем забыл про разницу в часовых поясах.

— Что-то важное?

— Да, Лариса, вы мне очень нравитесь.

— Вы мне тоже, депутат Вабузов.

— Вы замужем?

— Нет, я не замужем, но это ничего не значит, ты же понимаешь, — она перешла на «ты», — что это не значит ничего. Мы взрослые люди и знаем ответы на свои вопросы.

— Может, мы дадим друг другу шанс, Лариса?

— Нет, Стас, нет. Я желаю тебе хорошего вечера и себе спокойной ночи.

Ну вот и все. Ты спросил, она ответила — и правильно дала тебе полный отлуп, мягко и ненавязчиво. Но все-таки она сказала, что я ей тоже нравлюсь, значит, есть между нами искра, горячая, и словами о ней не расскажешь. Искра бьется в ее голубых глазах и не дает ему покоя.

Глава 27 Важная Кира и дамские глупости