Жизнь в цвете хаки. Анна и Федор

Федор кивнул, усаживаясь возле жены, спросил, не попьет ли она бульончика, но та покачала головой, отказываясь.

– Аннушка, ты же так совсем ослабнешь… Надо хоть сколько-нибудь выпить. Я сварил, посолил. Попробуй хоть, может, понравится и попьешь немного. Мяска поешь?

Анна снова покачала головой, слабо пожала его руку и уронила свою на постель. Федор наклонился к ней ближе, потерся щекой о ее щеку, замер так.

Некоторое время спустя вернулась Нина Ивановна.

– Федя, можешь идти на работу, я побуду с нею. Не волнуйся, позже видно будет, что надо сделать. Иди.

Федор вопросительно глядел на женщину и не понимал, о чем та говорила.

– Не могу я так оставить ее… Что работа – не убежит… Не пойду…

– Иди, Федор, иди… Так надо…

Он постоял немного у постели, погладил жену по голове, оделся и вышел. Нина Ивановна проследила за ним в окно, увидела, что он через огород прошел в МТМ, потом достала из кармана плюшевой курточки свежее яйцо, положила на тарелку и вышла во двор. Там постояла немного, потом подошла к калитке и впустила старую тетушку, провела ее в дом.

Тетушка перекрестилась, войдя в комнату, спокойно сняла такую же плюшевую курточку, положив ее на табурет, помыла руки в рукомойнике, висевшем на стене у порога, вытерла их насухо и подошла к Ане. Присев возле постели, она поглядела на молодку, взяла за руку, пощупав пульс, тихонько спросила:

– Ты меня слышишь? Тебя Аннушкой зовут, мне сказали… Крещеная ведь, да?

Аня пошевелила рукой, медленно кивнула в знак согласия, продолжая лежать недвижно, устало прикрывая глаза.

– Ты лежи, лежи… Не сопротивляйся ничему, что я буду делать… Я вреда не нанесу…

Тетушка привстала, взяла яйцо с тарелки, начала читать молитву и водить яйцом вокруг ее головы. Нина Ивановна стояла у порога, наблюдая в окно, чтобы не вернулся вдруг Федор. Тетушка некоторое время шептала что-то совсем тихо, потом отложила яйцо, вытащила из кармана курточки маленькую бутылочку с какой-то жидкостью, налила немного в кружку, намочила свои пальцы в жидкости и мокрой рукой перекрестила Аню три раза, продолжая читать молитву «Отче наш». Потом откинула одеяло, которым была укрыта молодка, снова намочила пальцы и перекрестила ее руки, ноги. Аня слышала слова, что шептала тетушка:

Как с гуся вода, так с грешной рабы Анны худоба.

Как с гуся вода, так с грешной рабы Анны худоба.

Как с гуся вода, так с грешной рабы Анны худоба.

Куда вода, туда беда, куда вода, туда беда, куда вода, туда беда.

Во имя Отца и Сына, и Святого духа – аминь. Да будет так. Так и есть.

Затем она подняла ее ночную сорочку, подолом с изнанки вытерла ее лицо крест-накрест три раза. Подоткнула одеяло, приподняла Ане голову, поднеся к губам бутылочку, прошептала:

– Надо попить немного, глоточка три. Не бойся – это святая вода.

Аня глотнула воды, вздохнула и безвольно опустилась на подушку.

– Как зовут вас, тетенька? Я вас и не видела раньше.

– Это ничего, что не видела. Я тебя сейчас покормлю, ты поешь, попей бульончика, а потом мы поговорим.

Тетушка оглянулась на Нину Ивановну, кивнула ей, та подошла к печи, налила бульона из чугунка, отрезала кусочек разваренной курицы и подала. Та поднесла молодой женщине со словами:

– Ты уже можешь покушать и попить… Давай, милая, давай… Надо это сделать…

Аня через силу приподнялась, Нина Ивановна немного поддержала ее за спину, тетушка начала поить из ложечки, отламывая маленькие кусочки мяса, заставляя тщательно пережевывать. Аня съела немного, попила бульона, устало откинулась на подушку. Глядела на мачеху и тетушку вопросительно и ждала разговора.

– Ты, девица, слаба пока… Это пройдет – сегодня уже будет тебе лучше, завтра тоже не вставай с постели… Скажи-ка, кто приходил на днях к вам домой? Приносил что-то, ты ела принесенное этим человеком?

Аня молчала, видно, вспоминала.

– Да, Мариша приходила, заказ сделала: я ей платье должна сшить. Принесла в счет оплаты сала и пряников. Я немного сала с хлебом потом поела, чаем запила. И все. Настенька была еще. Больше никого.

– Настя – это Федора сестра, медичка наша? Ну, ее можно не бояться – она светлый человек. Так-так, Мариша, говоришь… Ну-ну…

«В поселке все знают друг о друге, видать»,– при этих ее словах подумала Аня.

– Ты, девушка, вот что: если берешь продукты, надо хоть перекрестить их, молитву «Отче наш» прочитать и только потом их можно употреблять. Неважно, кто принес и что. Делай так, особенно сейчас, после этой болезни. Ты слаба, организм не выдерживает такой нагрузки: сглаз на тебе. Давай посмотрим сейчас, что тут у нас…

Тетушка взяла стакан с водой, разбила яйцо и опустила содержимое в воду: из яйца вылилась черная жидкость.

И Аня, и Нина Ивановна во все глаза глядели на это: яйцо было свежее, только сегодня снесено.