Жизнь Ван Гога

Как раз, когда Винсент в письме к Орье напоминал критику, сколь многим он обязан Гогену, «Арлезианка» Ван Гога подчеркивала коренные расхождения обоих художников. В рисунке Гогена, совершенно спокойном, логически вычерченные линии почти геометричны, они четки и точны, как на эпюре. Полотно Винсента разрушает гармонию этих линий. Винсент возвращает им тот драматизм, от которого нас уводит рисунок Гогена, наполняет их патетикой. А что говорить о другой его копии! В течение многих лет, с тех пор как он жил в Брюсселе, а может, еще и в Лондоне, Винсента преследует гравюра на дереве Гюстава Доре из серии «Лондон» – «Острог»[110]. В феврале Винсент пишет свой потрясающий вариант этой вещи. Среди высоких стен тюремного двора идут по кругу, один за другим, тяжело и угрюмо ступая, человек тридцать заключенных с согбенными спинами. Среди этих отверженных людей на первом плане выделяется один пленник – его бритая голова обращена к зрителям, – это Винсент. Жизнь этого человека, на истерзанном лице которого написано мучительное недоумение, не просто жизнь – это вызов судьбе. «Мои картины, – говорит Винсент, – напоминают отчаянный тоскливый вопль».

Гюстав Доре. Острог

Но теперь Винсент пишет ветви миндаля. Пишет спокойно, с уверенностью. Еще немного, и весна принесет с собой феерию цветущих садов. Винсент заранее радуется этому – сколько цветущих садов он сможет написать!

Прогулка заключенных

Винсент пообещал супругам Жину навестить их, а заодно вернуть ящики, в которых ему послали оливки. К тому же ему очень хотелось повидать Рашель. И вот 20 февраля он на два дня отправился в Арль. Увы, там его настиг новый страшный припадок. Пришлось в карете доставить его обратно в Сен-Поль. Где он провел ночь? Что он делал? Куда исчезла картина, которую он взял с собой? Винсент ничего не помнил.

* * *

Такого длительного и жестокого приступа у Винсента не было еще ни разу. С последних дней февраля и до конца марта буйные припадки сменялись периодами тяжелой депрессии, а состояние Винсента все не улучшалось. Цветут сады – сады, которые Винсент не может, никогда уже не сможет писать, а Винсент тем временем мучится жесточайшим страхом. Он то прячется в ящике из-под угля, то пытается выпить керосин, которым прислужник наполняет лампы в гостиной.

Только в первой половине апреля бред больного утих. Винсент начал понемногу выходить из тяжелого отупения, которым всегда сопровождались приступы болезни. Его ждали письма от брата. Винсент пытался их прочитать. «Как бы я был рад, – писал ему Тео в письме от 19 марта, – если бы ты мог побывать на выставке Независимых. Твои картины хорошо повешены и имеют большой успех[111]. Очень многие подходили ко мне и просили передать тебе поздравления. Гоген сказал, что твои полотна – гвоздь выставки». Но сознание Винсента еще не настолько прояснилось, чтобы он мог понять эти письма. Правда, он сделал попытку написать брату, но лишь для того, чтобы сказать: «Я уже почти совсем, а может, и совсем отчаялся в самом себе». Винсент подавлен, его гложет мучительная тоска. И все-таки он мечтает снова взяться за работу.

Он плетется к мольберту, берет в руки кисть и мало-помалу начинает работать. Он пишет «Воспоминания о севере», по которому тоскует его сердце, – хижины и домики, будто озаренные внутренним пламенем (хотя солнца не видно), хочет по памяти восстановить своих «Едоков картофеля». Но усталость одолевает его. Он не в состоянии написать брату. На этот раз болезнь оказалась сильнее его. Она подстерегает Винсента, неумолимая, коварная, и спасения от нее нет…

Как-то после полудня надзиратель Пуле зашел за Винсентом, чтобы вывести его на прогулку. Винсент взял с собой краски и холст. Но, поднявшись по лестнице на три ступеньки, он вдруг остановился и изо всей силы лягнул Пуле, который шел следом за ним, – удар пришелся надзирателю прямо в грудь. Больного немедленно отвели назад в его комнату. На другое утро Винсент пытался вспомнить, что произошло накануне, и просил прощения у Пуле. «Простите меня, – говорил он. – Я почти не помню, что я сделал, но я плохо обошелся с вами. Не сердитесь на меня. Мне вдруг почудилось, что за мной гонится толпа». Винсенту казалось, что он в Арле и его преследует полиция[112].

Неужели приступ опять повторится? Ведь Винсент только-только оправился, да, по сути дела, еще не оправился, от очередного припадка. Неравная, изнурительная борьба, заранее проигранная битва. Не лучше ли разом покончить со всем и сдаться? Винсент угрюмо разглядывает свои холсты. Сможет ли он вновь взяться за работу? Вернется ли к нему его мастерство? Впрочем, к чему? Зачем? Мужество покинуло художника. И вдруг неожиданная мысль мелькает в мозгу больного. Винсент, еще плохо соображающий, что он делает, бросается к тюбикам с краской и начинает глотать их содержимое. Когда надзиратели входят в мастерскую, они видят Винсента, без движения застывшего на стуле, – по рыжей бороде изо рта стекает краска. Ему немедленно дают противоядие. Попытка самоубийства не удалась.