Жизнь вне грозодома

Бабушка решила печь из черники, а Булка и Пышка – из малины. Правда за черникой пришлось идти в лес – бабушки простых путей не ищут, не ленятся!

Взяв свои спасительные очки и корзинку, она отправилась по тропинке через ручей по мостику в лесок – там шикарный черничник! Присела у кустика, обобрала его, присела у следующего – обобрала… Остановить бабушек вовремя тяжело, каждый следующий кустик так заманчиво на неё смотрел, что она кланялась и кланялась ягодам.

В это время Булка и Пышка с азартом собирали садовую малину – чем больше горстка, тем вкусней! Они продвигались друг к другу с разных сторон посаженных в ряд кустов и встретились на середине. Осталась последняя ягода, и ветку с ней потянул к себе и Булка, и Пышка.

– Девочкам надо уступать! – грозно заявила Пышка и дёрнула ветку на себя.

– Нет, много не надо! – по-детски возразил Булка, потерявший в необъявленном состязании голову.

– Нет, надо! – не отступала воинственная Пышка.

– Ещё посмотрим! – совсем ошалев от жадности прошипел Булка, резко сорвал ягоду и показательно бросил её не в банку, а сразу в рот.

– Да ты не грозомот, а просто ж-ж-ж-жмот! – обиделась Пышка и хотела убежать, но увидела, как смешно расползается и киснет морда Булки. Он пытался стерпеть и не выказать, но у него не вышло проглотить ягоду. Нажевавшись, он сдался и выплюнул её:

– Клоп в малине, – с поражением произнёс он.

Пышка не стала дразнить его: «Так тебе и надо!». Оба сразу остыли и представили, как смешно они только что смотрелись. Оставив малинник, они отправились на кухню заниматься тестом.

Время шло, а бабушка не возвращалась, и дети начали переживать:

– Зачем мы отпустили её одну?

– Но это она за нами присматривает, а не мы за ней, – напомнила Соня брату.

– И мы за ней, – по-взрослому заявил Вася. Соня так любила эти нотки в его голосе, которых становилось всё больше, и гордилась братом. Может, не до конца понимала, что он имеет в виду, но чувствовала, что он говорит и думает по совести.

В лес отправились все. Лесок был не очень большой, но нужно скорей отыскать бабушку – вдруг ей плохо?! И распределившись, пошли по разным направления, только Соня – за ручку с Васей. Как на зло, им достался самый сложный путь – ёлки росли так близко друг к другу, их ветви плотной колючей стеной преграждали путь и хлестали в лица.

Дальше следовал бурелом. Вася первый перешагивал поваленные деревья и перетаскивал за собой сестру.

– Вась, ты думаешь, бабушка могла здесь пройти?

– Она может пройти где угодно! Ты же знаешь нашу бабушку.

– Да…

Все кричали «Ау!», и наконец детям в ответ прозвучало слабое бабушкино «Ау-у-у!». Прибежав к ней, они увидели её сидящей около берёзки, опершись на неё спиной и полной корзиной черники.

– Ох, – виновато начала она. – Собирала-собирала, да увлеклась, сил-то на обратный путь уж не осталось.

– Бабуля, хорошо, что мы тебя нашли! – Соня бросилась обнимать её и подала бутылку водички, которую предусмотрительно захватил с собой Вася.

Созвали с помощью «ау!» и грозомотов. Хотя те, вспомнив, что они грозомоты, почувствовали, где беда, и быстро прилетели. А может быть, они не чувствовали раньше, когда только заходили в лес, потому что не должны были, ведь бабушку сами отыскали её внуки?

Возвращались верхом на небесных бегемотиках – бабушке не в первой! А дома приготовили огромный пирог – с малиной и черникой с узором из теста посередине в форме сердца красного цвета.

А вот за компотом пришлось лезть в погреб…

У страха глаза велики

– Кто полезет в погреб? Точно не бабуля, ей итак тяжело, – так начал Вася обсуждение предстоящей операции не для слабонервных. Ведь спуститься в погреб – под землю, по множеству ступенек в замкнутом пространстве в окружении неизвестно кого… По слухам, там живёт Бабайка. Сыро, холодно, жутко…

– Боюсь – не пролезу, – сразу нашёлся Булка. Его не соблазнило даже то, что в погребе столько всего вкусненького запасено!

– А я сразу упаду туда и выпрыгну обратно – по закону мячика, – не растерялся и Мячик.

– Следуя голосу разума… Нет, точно не я, – заключил Мотя.

– Господи, снова всё самой-самой! – возмутилась Пышка и смело одним нелёгким взмахом руки отворила дверь в полу – тут ей быстренько помогли все остальные – лишь бы не передумала, сделала неуверенный шаг вниз, ещё, ещё…

Тело, хотя оно у Пышки было по-грозомотовому прозрачное и неощутимое, стало покалывать мелкими ледяными иголками, глаза сковала темнота, к ногам, казалось, привязали кирпичи… Она шла наощупь, боясь оступиться, под ложечкой посасывало…

«Не проле-е-езет он, – возмущалась про себя Пышка, – а я так пушинка, ну и что, что девочка, девочки тоже имеют право много кушать и тоже куда-нибудь не пролезать…», – а ступеньки всё не заканчивались.

«Вы-ы-ыпрыгнет он… А я так прыгать не умею, да я вообще как балерина, вдруг случайно разъедусь в шпагате и носком зацеплюсь за верхнюю ступеньку, что не оторваться будет!» – неприятные мысли не заканчивались и ступеньки тоже.