Жизнь во благо Родины

– Думал, вам быстрее надо… – растерянно ответил старлей. Утром, хоть и все еще в форме, но выглядел он, как мальчишка. Понятно, он загорелся сделать сюрприз своему отцу, вот и горячится.

– Да никуда мы не торопимся, мы в отпуске… пока, – все же добавил я.

Трамвая как-то не дождались и уехали на простом автобусе. Черт, почему эти старые советские автобусы, такие… теплые и родные, что ли? Да и не старые вовсе, наоборот, совсем свежие они сейчас, едут ровно, не трясутся, угрожая развалиться, а спокойно раскачиваются, как на волнах.

Жил отец милиционера Вячеслава в самом центре старого Ярославля, на проспекте… Ильича, конечно! Старый дом, с лепниной и колоннами, с которыми так боролся Хрущев. Ярославль еще не вырублен, улочки тенистые, вдоль проезжей части растут подстриженные клены и рябины, скоро опадут, конечно, но сейчас все еще украшают город своими желто-зелеными кронами. Как и в Рыбинске, чистые тротуары, приятно ходить. Машин больше, но и город-то раза в три больше Рыбинска.

Как попали сюда, в конце шестьдесят девятого, так не перестаю радоваться городским дворам. В них всегда людно, играющие дети, отдыхающие пожилые люди, женщины, развешивающие чистое белье, мужики, гремящие костями домино, живые дворы!

Подъезд был чистым и светлым, «сталинка» во всей красе, причем сейчас эти дома очень ухоженные, это у нас в девяностых они сильно обветшают, тогда, кажется, вообще ни за чем не следили. Чтоб вам пусто было, ставропольскому меченому и свердловскому алкашу! Твари. А хорошо с ними поступили комитетчики, я думал, что когда их возьмут, то расстреляют, но мои знакомые с московского Олимпа поступили изощреннее. Оба этих урода находятся в психушках, пусть твари на галоперидоле сидят всю жизнь, им смерть как подарок, пусть помучаются, за всех тех, кто умер, потерял семью или работу благодаря их правлению. Эх, что-то я разозлился, а мне с человеком нужно встретиться. С Человеком с большой буквы, для меня все фронтовики великие люди.

– Пап, привет, гостей пустишь?

В дверном проеме стоял, опираясь на костыль, пожилой мужчина. По внешнему виду было непонятно, сколько ему лет, но казалось, что много. Сильно сморщенное лицо, смотрит чуть в сторону… Блин, да он почти слепой, глаз один, похоже, стеклянный.

– Здравствуйте, – негромко сказал я, не переступая порог.

– Славка, кто с тобой? – мужчина чуть напрягся, но лишь от неожиданности, нечасто, наверное, к нему сразу столько людей приходит.

– Пап, помнишь, мы с тобой о книгах говорили… Ну, «Солдатская правда»?

– И что? – мужчина все так же стоял в дверном проеме, а вот его сын уже начинал нервничать, неудобно ему, пригласил, а в квартиру не попасть.

– Я познакомился сегодня с автором той книги, с писателем Андреевым. Вот он, вместе с женой и дочерью.

– Дурень, так бы сразу и сказал, проходите, товарищи, извините, что я, дурак старый, вас не пускаю… – Старик отошел в сторону, неловко, сил, наверное, в руках уже нет, поддерживать тело на костылях нужна сила.

Мы прошли внутрь, фронтовик сразу повел нас в большую комнату, гостиную. Огромная, метров под тридцать квадратных, а вот обставлена более чем скромно. Сервант, тумбочка, пара стульев и стол, ну и диван, конечно.

– Извините за неожиданный визит, меня Сашей зовут. Вячеслав попросил нас заехать к вам, вы хотели бы поговорить о книгах или о другом?

– Петр Андреевич меня звать, – протянул руку для рукопожатия старик и довольно сильно сжал, когда я взял его ладонь в свою. Есть силушка-то у фронтовика, есть. – Неловко как-то получилось. Ко мне и не ходит никто, отвык я. Может, чаю? Славка, поставь чайник, да найди там в буфете конфет девочке!

– Уже бегу, – скрылся на кухне сын милиционер.

– Я прочитал несколько книг, там и не только ваши были, но и других писателей. Странно, что раньше не писали, а тут как прорвало.

– Лучше поздно, чем вообще никогда, – пожал я плечами.

– Вы ведь совсем молоды, как вы решились написать на такую тему? Не боялись, что старики вас ругать начнут?

– А вы ругайте, если на нас вина есть, – предложил я, улыбнувшись. – На самом деле все просто, ответ на ваш вопрос кроется в названии книги. Правду всегда легко и говорить, и писать. Все истории в книге – рассказы таких же ветеранов, как и вы. Мы с женой лишь записали их так, чтобы получилась книга. Ну, еще пришлось уговорить, чтобы выпустили.

– Я верю тебе, парень, потому как сам все это видел. Читал и плакал, так по-настоящему написано, что как будто сам вернулся на фронт.

Сын фронтовика притащил чашки, попросил меня помочь пододвинуть к дивану стол и расставил посуду. Сбегал за чайником, конфетами и спустя минуту наполнил чашки ароматным напитком. Дочь, на удивление, вела себя очень тихо и скромно, а Катя внимательно разглядывала фронтовика.

– Понимаешь, я читал и думал только об одном… – сильно задумавшись, старик держал паузу. – Вот вы написали о пехтуре, у других я видел рассказы о летчиках, танкистах и даже моряках. Но вот ни слова, даже полслова о таких, как я…

– Отец политработником был. Начал войну младшим политруком, три ранения…