Жизнь военной элиты. За фасадом благополучия. 1918—1953 гг.

11. Проходит уже шестой месяц, однако я не вижу большевистского к себе отношения, не вижу и исправления допущенной перестраховки. Я думаю, что не исправление перестраховки на современном этапе есть антипартийное и антигосударственное дело, поэтому хочу напомнить товарищам из ВВС великие указания Ленина: «Умен не тот, кто не делает ошибок. Таких людей нет и быть не может. Умен тот, кто делает ошибки не очень существенные и кто умеет легко и быстро исправлять их».

12. Я хочу и могу работать, но в действительности шестимесячные мытарства в поисках работы, даже с помощью бумажек из ВВС РККА и Комиссии по устройству демобилизованного начсостава при Мособлисполкоме, оказались безрезультатными, перестраховщики буквально под разными пред логами не дают работать, и это почему-то проходит безнаказанно, как например:

а) 13 сентября 1938 г., после предварительного согласования с руководством ЦАГИ, начальник 11-го отдела 1-го Главного управления НКОП (народного комиссариата оборонной промышленности. — Н. Ч.) направляет меня в ЦАГИ с нижеследующей путевкой: «Согласно Вашего запроса направляем на работу начальника 8-го отдела тов. Скробук И.В.». Посде 72-дневной волокиты с оформлением (за которым по моей просьбе обещал проследить из ЦК ВКП(б) тов. Смирнов), 22 ноября с.г. начальник ЦАГИ тов. Шульженко пишет начальнику отдела кадров 1-го Главного управления НКОП тов. Орлову: «Ввиду того, что на должность начальника 8-го отдела ЦАГИ выдвинул тов. Качанова, прошутов. Скробук направить на другой завод». Орлов признал это безобразием и издевательским отношением ко мне, а на работу на другое место не направил: «У нас везде все переполнено».

б) С путевкой комиссии при Мособлисполкоме прибыл в отдел кадров в НКМП (народный комиссариат местной промышленности. — Н.Ч.) РСФСР, где после соответствующего изучения, получаю от начальника отдела кадров тов. Куликовой путевку в трест теплоизоляции к управляющему тов. Лозовскому, где, также после соответствующего изучения, меня начали оформлять на должность диспетчера, но из наркомата Лозовского поправили, указав ему, что демобилизованным надо давать работу в определенных районах, поэтому Лозовский, в свою очередь, направляет меня в комбинат. Заместитель директора комбината в присутствии парторга сообщил мне, что у них вакансия есть только на 300 руб. и что эта работа меня не устроит ни по объему, ни по содержанию. После этого и моего ей крепкого скандала, Куликова направляет меня в трест снабжения. Руководство треста «просило» тов. Куликову зачислить меня начальником планового отдела и убрать от них не соответствующего начальника планового отдела, на что также Куликова не согласилась.

Так с «благими намерениями» горе-руководители прогоняли меня месяц с лишним, а работать все-таки не дали.

в) На обращение в ГУГВФ (Главное управление Гражданского воздушного флота. — Н.Ч.) начальник отдела кадров ответил: «Командные должности все заняты, а летчиков своих не знаем, куда девать».

г) На обращение в ЦС Осоавиахима тов. Горшенин ответил: «Мы готовим кадры, гражданских на службу не берем. Нам дают военных». А при повторном обращении в ноябре с.г. комбриг Златоцветов (за председателя) через секретаря удостоил ответом: «Если у тов. Скробук нет бумажки-направления, то я не буду с ним разговаривать».

13. Таким образом, самым фактом увольнения меня из ВВС РККА я оказался опозоренным до основания и, по существу, превращен в ненужного, лишнего человека не только для ВВС РККА, но и для социалистической армии труда.

Так незаслуженно и без основания меня опозорили руководители ВВС РККА, которые хотя и признают ошибку перестраховки, но по-большевистски не исправляют ее с тем, что-бы реабилитировать меня перед партийным и общественным мнением, несмотря на то, что я честно, открыто многократно заявлял руководству ВВС, в частности, тов. Локтионову, что никто и никогда, в том числе и продолжительность времени моего позора от увольнения и безработицы, не сделают меня пасынком нашей социалистической родины. И что я буду бороться со всей страстью большевика против превращения в мой позор мою честную, активную, безгранично преданную службу члена ВКП(б) и командира-летчика ВВС РККА великой партии Ленина-Сталина, великим вождям мира Ленину и Сталину, Советскому правительству и великому советскому народу. Говорю так потому, что так служил, служу и хочу служить великому делу Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина и никакие личные моральные и материальные опустошительные бури не сломят во мне воли большевика — члена ВКП(б).

Дорогой Климент Ефремович! Обращаясь за Вашей помощью, говорю Вам честно, что люблю авиационное дело и хочу продолжать службу в ВВС РККА под Вашим знаменем, но, как видите, сие ст меня не зависит. Клеветой фактически у меня отнято не только это право, но и право на труд.