Жизнь вопреки

Тогда МИД искал посла в Канаду, и Суслов совершенно неожиданно предлагает на заседании секретариата, которое он вёл, кандидатуру Яковлева. Посол в Канаде – фигура по-своему значимая. Канада не Америка, но рядом с ней. Суслов надеялся, что амбиции Яковлева непременно проявятся, и появится прекрасная возможность со временем его убрать и оттуда. Работой прессы как таковой занимался агитпроп ЦК КПСС. Ежемесячно собиралось совещание, где присутствовали руководители ведущих изданий, на котором делался аналитический обзор прессы за прошедший месяц. С таким сообщением выступал либо заместитель завотдела, либо ранговый чиновник агитпропа. Председательствовал на заседании, как правило, Яковлев А. Н., и если на совещании критиковалось какое-либо издание, далее в этот процесс включались либо бюро ЦК ВЛКСМ, либо секретариат. Следует добавить, что цензура прессовала наиболее известные и популярные издания по полной, и можно себе представить, сколь обильной была «свобода слова» в СССР.

Всё это надо было выдержать и даже в приемлемом формате «свободу слова» отстоять. Большинство приняло дисциплинированный режим «указы начальства не обсуждаются, а исполняются», но были и бунтари. Так уж сложилось, что ваш покорный слуга числился в рядах последних.

В журнале было два фронта обороны: первый – литература, проза и поэзия, второй фронт – публицистика. И то и другое надо было отстоять. Как сказал мне однажды Солодин – заместитель в центральной цензуре, в прошлом потомственный офицер, интеллигентный, но как человек, имевший офицерскую биографию, довольно жёсткий (Тогда я проработал в журнале уже более десяти лет.): «Ты подарил нам неожиданность. Ты превратил журнал с простеньким названием „Сельская молодёжь“ в нечто ни на что не похожее. Надо формировать дивизии и направлять их на борьбу с тобой». После этих слов он рассмеялся.

На следующий день позвонил Камшалов.

– Олег, зайди ко мне.

Когда я вошёл в его кабинет, я увидел перед собой человека, перенёсшего нервный стресс. Камшалов был бледным, у него дёргались губы и, как мне показалось, тряслись руки.

– Что случилось?

– Я был у Павлова и сказал ему о твоей просьбе. Он какое-то время молчал, а затем задал мне вопрос: «И ты ему отказал?» – «Нет, не отказал, согласился с его идеей». Через секунду со мной говорил уже другой Павлов: «Ревнуешь, боишься конкуренции. И предложение ему, конечно, сделал ты». Я стал его уверять – это твоё собственное желание, что у тебя уже есть планы по развитию журнала. «Мало того, что трус, ещё и лжец!» – стал орать на меня Павлов…

Я не помню, что ещё говорил Камшалов. Это было слишком давно, свыше пятидесяти лет тому назад. Камшалов, кажется, на следующий день попросил меня зайти к Павлову и рассказать всё, как было на самом деле, и что он, Камшалов, никакого давления на меня не оказывал. Желание возглавить журнал высказал я сам.

Я успокоил Камшалова, что сделаю это непременно, как только Павлов сможет меня принять.

– Хо-ро-шо, – слегка заикаясь, ответил Камшалов, – Только не откладывай на потом, сделай это сейчас.

Я сдержал слово и зашёл к Павлову. Сергей Павлович был человеком эмоциональным. Мне даже показалось, что Хрущёв заразил целую когорту партийных комсомольских руководителей этой взрывной эмоциональностью. Люди начинали повышать голос, перебивать собеседника, а затем попросту начинали орать. При разговоре с Павловым этот момент эмоционального взрыва был недолгим. Ещё одно внушение: «Зачем?! Куда мы торопимся?! Осознанно выдавливают?!»

Я постарался убедить Павлова, что всё нормально, никто не выдавливает. Взаимоотношения с непосредственным руководством, Камшаловым и Ганичевым, – деловые взаимоотношения. Желание возглавить журнал – моё собственное. Желание сделать журнал, по сути, из никакого. Эта идея значимая, я хочу её воплотить. Проблемы деревни, в силу моей прошлой биографии, мне знакомы и понятны. Павлов ещё раз прошёлся по Камшалову. Я его критику выслушал, но не поддержал, на что Павлов усмехнулся, встал из-за стола и пожал мне руку. Его напутственные слова я запомнил на всю жизнь: «Отныне твоя судьба в твоих руках, Олег. Ты её выбрал сам. Удачи!»

Редакция журнала, в которую я пришёл, размещалась в бывшей коммунальной квартире не то из четырёх, не то из пяти комнат плюс туалет и ванная.

Свыше двадцати лет достаточно, чтобы стать другим, и со мной это случилось. Началась действительно другая жизнь. Её можно было понять, к ней следовало привыкнуть и сказать себе: «Теперь это раз и навсегда – твоя жизнь».

Когда ты, как главный редактор, пропускаешь авторскую прозу через себя, ты можешь даже не заметить того момента, когда сам начинаешь писать. Это случилось со мной, я написал несколько книг за время своего редакторства: рассказы, повести, романы. Был принят в Союз писателей.

Книгой, аттестующей меня как будущего писателя, была книга «Банальный сюжет», сказки для почти взрослых о событиях, происходящих в городе Ай на берегу реки Эй. Там было все: юмор, сатира, ирония.