Жизнь вопреки

– Да. У тебя сейчас денег нет. Но я, в отличие от тебя, уже знаю, какая приличная сумма ждет твоего вступления в наследство. Твоя мама умела копить, как я понял, и делала это всю свою жизнь. И вымогательством занималась вовсе не от нужды. Прости, Господи, ее душу. Сейчас это нам поможет. А вся моя команда привыкла работать в долг. Если человек хороший. А если два хороших – по нынешним временам это роскошь.

– Да я тоже найду, – проговорил Олег. – Все продам. Если это кончится, если из этого ада можно выбраться…

Они выбрались. Суд нашел экспертизу и результат следственного эксперимента убедительными. Смерть Инны Птицыной признали несчастным случаем. Судья вынесла частное определение оправданному в убийстве Новикову. Речь шла о том, что он долго скрывал правду. Это немаленький штраф. Олег, почти растаявший за время следствия и суда, выслушал решение как грешник, которого ангелы вытащили из кипящего котла. Светлана плакала в зале, сжимая маленькие, сухие ладони матери Олега. Та пришла на суд после многолетнего заточения дома из-за тяжелой болезни. «Но ребенка не отпускают на суд без мамы», – сказала она своему седому сыну. И он не смог возразить.

– Ох, какие же вы все, – сказал им во дворе суда Сергей. – В такие моменты я начинаю скучать по другим клиентам. Это радость – работать с веселыми жуликами, лихими махинаторами, иногда даже с убийцами за правое дело, разумеется, в пределах самообороны. Но наблюдать людей в большой беде после стабильного несчастья – это больно. Вы вообще умеете радоваться? Все закончилось, все свободны. Результаты суда полетели по новостям. Никто ни в чем не виноват.

– Мы привыкнем, Сережа, – сказала Светлана. – К свободе, к отсутствию горя и даже к радости обретения. Мы стали семьей в этой беде. И все благодаря тебе. По одному поводу я радуюсь прямо сейчас. Что доверилась тебе во всем, хотя ты мне не понравился с первого взгляда. Я подумала, что такие красивые и нахальные детективы страшнее самых серых следователей. Из таких ошибок, наверное, и состоит счастье.

– И никогда не поздно понять, что оно в принципе бывает, – заметил Сергей. – На этом сегодня и завершим. Но считаю, что как порядочные люди вы должны со мной выпить, когда очухаетесь.

– Еще как должны, – произнес Олег. – А я, дурак, вообще, считай, не пил никогда.

– Просто не было повода, – авторитетно заметил Сергей. – Честь имею. До связи.

Клавка Борджикова

Посвящается Илье Хариту, человеку с ясным пониманием того, что профессия начинается с совести. Персонажи вымышленные, факты не совсем.

Автор

АДВОКАТ

Беднягу Толяна я знал всю его несчастную жизнь. Мы с его двоюродным братом Виталием Строговым учились в одном классе, остались хорошими друзьями даже когда пути разошлись, сохранив что-то вроде безусловной преданности навсегда. Я стал адвокатом. Виталя был великим тружеником, оставаясь при этом вдохновенным творцом. Он работал в большой строительной компании, и я точно знаю, что несколько его предложений в ранге немалых изобретений успешно внедрены, этот опыт перенимается. Насколько я понял, обошлось тут без патентов. Виталию платили разовую премию, могли вручить грамоту, пожимали руку… А изобретение, как уверен такой старый циник, как я, оформлялось на кого-то другого. А речь идет об очень прогрессивных составляющих комфорта в новых домах, которые строила эта компания. Сам живу в их доме и точно знаю, о чем речь. Не раз приглашал Виталия посидеть со мной и моими друзьями в ресторане, вот только там мы и говорили ему добрые слова благодарности за свой уют, за его талант. Бескорыстный, в общем. Но творцу и достаточно доброго слова.

Жизнь Виталия Строгова состояла из забот без просвета. Жена-домохозяйка, два мальчика-школьника, постоянно болеющая мама. Но это все то, что называется у людей трудным счастьем. Бессонной заботой и пульсирующей проблемой для Виталия были тетя Вера и ее единственный сын Анатолий, сильно за сорок лет. У Толи были какие-то образование и профессия, но о чем речь конкретно – не помнил уже даже он сам. Он временами устраивался на работу, потом его выгоняли, он вновь искал место и устраивался. Человек он, по сути, был неплохой, добрый, бесхитростный, старался быть никому не в тягость. Но он был в тягость всем! Толя пил до собственного изумления, практически не просыхая. Не буянил, не дрался и даже не пел, но у его близких было ощущение, что он сам и они вместе с ним ходят по краю пропасти. Жена однажды схватила в охапку ребенка и бежала к своим родителям. Стремительно развелась, не претендовала на его квартиру – убитую двушку в Бибиреве. Не писала заявление на алименты, мечтала лишь об одном: забыть о своем семейном счастье.