Жизнь Вована, или «Пролетарии всех стран – пролетайте»

Вовкины сверстники засвистели и захлопали этой смене репертуара, сил на празднество у молодых организмов еще оставалось много, как и времени до утра.

Часть гостей потихоньку разбредалась по домам. Кто-то не в силах дойти до своего дома, валялся тут же в палисаднике, или спал на лестнице, уютно прислонившись к деревянным перилам.

Отец Вовчика мирно посапывал прямо здесь же на лавке, положив под голову принесённую вовкиной матерью жилетку из овчины. Сама мать Вовчика, утомлённая дневными подготовительными хлопотами, ушла немного вздремнуть до отъезда сына.

С Вовкой остались самые верные друзья и самые крепкие любители спиртного. Начавшаяся было вялотекущая дискотека под окнами, постепенно перешла в обычные посиделки с разговорами «за жизнь». Девчонки кучканулись и что-то там шептали о своём, перемывая косточки знакомым. Недавно дембельнувшиеся сверстники учили Вовку и его более юных товарищей, премудростям армейской жизни и травили ходячие байки, якобы произошедшие во время их службы.

Двор был заблёван по углам, по столу валялись куски пирогов и разбросанные остатки салатов, селёдку под шубой кто–то размазал по клеёнке стола и кошки с радостью слизывали его. Под столом, не обращая внимания на знакомых кошек, лазающих по столу, лежали дворовые собаки с набитыми подачками гостей брюхами.

За домами начал краснеть рассвет, время отъезда медленно но неумолимо приближалось.

С раннего утра у призывного пункта уже стояла колонна автобусов-ПАЗиков, постепенно собирались призывники в сопровождении толп родственников, друзей, просто знакомых. Жителям домов в округе в эти дни никто не завидовал: призывники и провожающие орали песни, громко смеялись, спорили, прощались неоднократно, встречали своих знакомых и снова здоровались, допивали остатки спиртного и раскидывали мусор и пустые бутылки по окрестности. Военкоматовские работники изображали слабые попытки утихомирить будущих служивых, но естественно никакого эффекта эти потуги не имели. Жители же вообще не рисковали вмешиваться, чтобы не повыщелкали окна квартир и не обгадили двери домов. Вышедшему же с агрессивными разборками особо ретивому блюстителю спокойствия, могли просто нахлобучить. Патруль из трёх милиционеров несколько сдерживал безудержность призывников и провожатых, но особого влияния на общий беспорядок не оказывал.

Спустя полчаса после прибытия Вовки и компании, на крыльце военкомата показался военком, толкнувший дежурную речь, после чего призывникам была дана команда «по автобусам» и все стали прощаться: матери рыдали, отцы ободряюще хлопали сыновей по спине с напутствием, друзья крепко обнимали на прощание, отдельные пьяные подруги глупо истерили, изображая печаль от долгой разлуки.

Вовка смотрел из-за запотевшего от дыхания призывников, окна автобуса, на своих пьяных и улыбающихся друзей, часть из которых он уже может и не увидит больше. Вовка уезжал на два года, и за это время многое может измениться. Кто-то уедет из их района, перебравшись в более благоустроенные кварталы, кто-то женится и погрязнет в семейном быте, девчонки скорей всего выйдут замуж и обрастут отпрысками. Кто-то банально сопьётся в угаре выдуманной безысходности. Да и сам Вовка вероятно изменится, правда он пока не знал, как.

Вовка хотел вырваться из этого замкнутого круга серого бытия временами унылого, но всё же весёлого квартала, но не хотел покидать его навсегда. Он хотел изменить его к лучшему, дав людям шанс жить другой жизнью.

Колонна автобусов тронулась, Вовка махал рукой в окно удалявшимся друзьям и родственникам. Но знал, что он сюда обязательно вернётся, и всё у них будет хорошо.