Жизнь взаймы

Де Пэстр попытался исправить свою нечаянную ошибку. — Причем тут деньги? Вы сначала посмотрите эту квартиру. Можете вселяться, когда вам будет угодно.

— И при этом — никаких условий?

— Никаких, даже самых ничтожных. Мне бы, естественно, доставило большое удовольствие, если бы вы смогли иногда отобедать или отужинать со мной, но это тоже — никакое не условие.

Лилиан рассмеялась. — Не перевелись же ещё бескорыстные люди!

— Когда вы хотели бы посмотреть квартиру? Завтра? Может, мы завтра пообедаем вместе, я могу заехать за вами?

Лилиан рассматривала узкое лицо с полоской щетинистых седеющих усов. — Мой дядя, вообще-то, собирается выдать меня замуж, — заметила она.

— У вас ещё уйма времени. А ваш дядя с его взглядами весьма старомоден.

— Ну… а на двоих места хватит в этой квартире?

— Да уж пожалуй хватит. А почему вы спрашиваете?

— Это на тот случай, если вздумаю жить там с моим любовником.

Какое-то мгновение де Пэстр смотрел на неё очень внимательно. — Это тоже можно обсудить, — помолчав недолго, ответил он, — хотя при таком варианте, честно говоря, она несколько тесновата. А что мешает вам пожить там какое-то время одной? Вы ведь всего пару недель, как приехали в Париж. Вам надо бы сначала осмотреться в городе как следует. Здесь столько возможностей!

— Вы правы.

Машина остановилась, и Лилиан вышла. — Итак, до завтра? — спросил виконт.

— Мне надо подумать. Вы не будете возражать, если я сначала посоветуюсь с дядей Гастоном?

— На вашем месте я бы не стал этого делать. Не стоит беспокоить его понапрасну. Да вы это и так не станете делать.

— Почему же не стану?

— Тот, кто спрашивает разрешения, никогда не рискнет совершит поступка. Вы, мадмуазель, очень красивы и очень молоды. Мне доставило бы огромное удовольствие предоставить вам достойные вас условия жизни. И поверьте мне, уже немолодому мужчине: жизнь здесь прекрасна, но для вас это будет потерянное время. А о дяде Гастоне вообще не стоит говорить. Всё, что вам нужно — это роскошь… невообразимая роскошь! Извините мне этот комплимент, но у меня наметанный глаз. Спокойной ночи, мадмуазель!

Она поднялась по лестнице в свой номер. Сватовство, устроенное дядей Гастоном с выставкой женихов, показалось ей одновременно жутко смешным и удручающим. С самого начала она чувствовала себя умирающим солдатом, которому рассказывают сказки о том, что жизнь бесконечна и прекрасна. Потом ей показалось, что она очутилась на чужой планете, где люди жили вечно, и проблемы у них были соответствующие. Она не понимала, о чем они говорили. То, что для неё абсолютно ничего не значило, представляло для них огромную важность, а то, в чём нуждалась она, было для других особым табу. Поэтому предложение виконта показалось ей, наряду с другими, наиболее разумным.

— Ну как, дядя Гастон расстарался? — послышался голос Клерфэ из коридора.

— Ты уже здесь? Я думала ты сидишь где-нибудь в баре и попиваешь себе?

— Нет, сегодня меня не тянет на выпивку.

— Ты ждал меня?

— Да, — ответил Клерфэ. — Твоими стараниями я становлюсь порядочным человеком. Больше не хочу пить. Не хочу — без тебя!

— А раньше ты выпивал?

— Да. Между гонками. И часто — между авариями. Думаю — из страха. А может быть, чтобы убежать от самого себя. Но это уже прошло. Сегодня днем я был в часовне Сент-Шапель. А завтра собираюсь в музей Клюни.[17] Кое-кто видел нас вдвоем и утверждает, что ты выглядишь как дама на вывешенных там гобеленах с изображением единорога. Ты пользуешься успехом. Не хочешь сходить сегодня ещё куда-нибудь?

— Сегодня я уже никуда не хочу.

— Конечно, ты же сегодня была в гостях у настоящих буржуев, для которых вся жизнь — это их кухня, их салон и спальня, но вовсе не корабль, который несется на всех парусах и в любой момент может перевернуться. Тебе надо отдохнуть от них.

В глазах Лилиан появился живой блеск.

— Ты все же успел выпить?

— Нет, когда ты рядом, мне это не нужно. Может, всё-таки прокатимся немного?

— Куда?

— Да, куда угодно, по любой улице, в любой кабачок, о котором ты хоть что-то слышала. Ты чудесно одета, и этот наряд безрассудно потрачен на женихов дяди Гастона. Надо вывести в свет хотя бы это твоё платье, даже если тебе этого не хочется. Ведь такие платья просто обязывают!

— Хорошо. Поедем потихоньку. И побольше улиц. Только без снега. И чтобы — продавщицы цветов на каждом углу. И наберем полную машину фиалок.

Клерфэ выбрался на своем «Джузеппе» из автомобильного хаоса на набережной и остановился в ожидании Лилиан перед гостиницей. Соседний ресторан уже как раз закрывался.

— Изнывающий любовник, — произнес женский голос рядом с ним. — А не староват ли ты для такой роли?

Это была Лидия Морелли. Она как раз вышла на улицу из ресторана, опередив на пару шагов своего спутника.

— Безусловно, — ответил Клерфэ. — В этом-то как раз и заключается вся прелесть!

Лидия перебросила через плечо полу своей белой меховой шубки. — Новая роль!

Весьма провинциально, мой дорогой! Да ещё с такой молодой козой!

— Вот так комплимент! — парировал Клерфэ. — Если уж ты говоришь такое, значит она наверняка неотразимо красивая.