Жизнь взаймы

— Я знал, что и меня скоро не станет, но ожидание конца в одиночестве под чужим небом — не самое приятное занятие, доктор. Поэтому я покинул шаттл, взяв с собой запас кислорода и воды, и отправился, куда глаза глядят. Думал, буду идти, пока не упаду — или кислород кончится или я. Там странный пейзаж... Глядя на скалы кажется, что они были водой, в один момент замороженной дыханием ледяного великана. Они застыли волнами, покрыты инеем и блестят так, что больно глазам... Почва в некоторых местах спеклась в стеклянные сладжи, по которым идёшь, видя собственное отражение. Я шёл, глядя по сторонам, как вдруг стало тяжело дышать и колени подогнулись. Веришь, Лу-Танни, я даже обрадовался... что скоро буду не один! Однако вместо того, чтобы умереть, услышал Голос. Он ввинчивался в сознание, причиняя боль. Голос сообщил мне, что катаклизм не просто уничтожил корабль и экипаж, но выкинул из своего времени в прошлое. И с того момента для выживших членов разведгруппы была навсегда утеряна темпоральная вариабельность. Даже располагай мы возможностью вернуться в своё время — у нас ничего бы не вышло. То есть мы все фактически умерли тогда, продолжая жить в настоящем, являющимся для нас глубоким прошлым.

Он замолчал, глядя в столешницу. Если бы взгляд мог сжигать — прожёг бы не только стол, но и уровни до самого основания станции. Татьяна не торопила рассказчика. Тихо ходила туда-сюда, раздумывая над тем, что она на Майрами оказалась в похожей ситуации, а чувство безнадёжного и невыносимого одиночества испытывала не один раз в жизни.

— Я никогда не верил в Бога, — спустя несколько минут вновь заговорил Турист, — скорее, в некую вселенскую схему, который всё подчинено. Но ощущения, которые я испытал, разговаривая с Голосом, и вопрос, который он мне задал, заставили меня сомневаться... во всём. Он спросил меня — хочу ли я жить? И я вдруг понял, что стою на краю, и любой мой ответ, любой шаг приведёт в бездну. Я бы хотел выбрать из двух зол меньшее, но как определить, где оно, если ни одного, ни другого курса не можешь высчитать? Такой простой вопрос... а я никак не мог дать ответ! Видимо, физиология сыграла со мной дурную шутку, потому что я вдруг почувствовал, как меня охватывает паника — рефлексы кричали, что надо спасаться, что тело хочет жить. Такой, знаешь, животный страх перед смертью. Никогда не думал, что он может быть настолько силён, когда ты совсем один в чужом мире. В чужом времени. И тогда я ответил ему: «Жить!», а он сказал: «Будь по-твоему...». Потом я потерял сознание, а пришёл в себя уже на Наутилусе. Конечно, он не назывался так. Он вообще никак не назывался — чужой и чуждый мне пугающий организм, то ли машина, то ли живое существо. Это потом уже, сжившись с ним, я придумал название, раз суждено мне было странствовать по Галактике вне временных рамок.

Корабль стартовал с планеты, едва я добрался до рубки и сел в кресло, не совсем соображая, как я здесь очутился, и что вообще происходит. Я был как в тумане — не помнил Голоса и разговор с ним, не помнил вопроса и своего ответа. Воспоминания вернулись чуть позже, когда мы покинули сектор Криз-зон пять и отправились на окраины известного пространства. Наутилус подчинился мне, а я научился обращаться с ним — несколько курсов обучения, самостоятельно загрузившиеся в моё сознание, пока я спал, вполне этому способствовали. С тех пор прошло двести тридцать семь циклов по меркам Ассоциации. Я побывал на сотнях планет десятка звёздных систем, воочию увидел войну сатианетов и гоков, но так и не смог понять, кто подарил мне жизнь с кораблём в качестве бонуса. Кораблём, который с тех самых пор поддерживал биение моего сердца и ток моей крови. С тех самых пор и до того момента, как я решил, что такой жизнью сыт по горло!

— И тогда ты заглушил двигатели и лишил энергии системы корабля, — задумчиво довершила Татьяна. — В том числе и ту, что обеспечивала твои искусственно созданные клетки необходимым излучением для дальнейшего деления. Потерявший ориентир корабль в аварийном режиме вышел из Потока...

— ...На одном из перекрёстков сектора Див, к моему сожалению, — горько усмехнулся Турист. — Нет, видимо у судьбы свои планы на мой счет, раз даже в космосе я натыкаюсь на «человека в белом халате».

— Видимо, — серьёзно кивнула Татьяна. — Если ты напился кофе, идём в операционную. Мне нужно тебя обследовать.

— Зачем? — насторожился Турист.

— Я привыкла делать свою работу хорошо, — усмехнулась она. — Мне нужно убедиться, что процесс регенерации клеток работает в штатном режиме, а уровень клеточной энергии полон и без вмешательства Наутилуса.

— Оно мне, похоже, и не понадобиться больше? — поинтересовался Турист, поднимаясь и с удовольствием потягиваясь.

Разглядывая его, Татьяна отметила про себя, что он приятным открытым лицом и искренней улыбкой вызывает симпатию. Вот только взгляд — загнанного зверя — указывал на тяжёлое психологическое состояние, в котором он пребывал уже долгое время. Впрочем, судя по всему, кризис постепенно сходил на нет.