Жизнь за бессмертие

– О тебе столько пишут и говорят, – усмехнулся Марк, – что я и то тебя опасаться начал. Но парни лихие и работу сделают на бис, – заверил он. – Стрелять все умеют отлично и в рукопашном проверены. Они ходили под Резаным Бобом, – добавил Марк. – Но того убили полгода назад. Когда ты меня вызвал и предложил дело, я вспомнил о них. Вот что, Отто, – усмехнулся он, – ты напустил такого тумана, что я не пойму, зачем…

– Не делай из себя идиота! – грубо перебил его Койот. – Ты все прекрасно знаешь. И мой интерес к дому шотландца тоже тебе понятен. Но мне кажется, тебя не устраивает цена, – криво улыбнулся он.

– Насколько я знаю, – сказал Марк, – этот камушек стоит по крайней мере миллиона полтора долларов. А ты мне предлагаешь двести пятьдесят тысяч.

– Слушай меня, Поэт, – процедил Койот. – Я за этот камушек несколько раз попадал под пули. Я влип в Лондоне в историю, которая закончилась моим арестом, а недавно меня чуть было не взорвали в автобусе. Если цена не устраивает, можете отваливать, – кивнул он на дверь.

– А у тебя, собственно, не то положение, Койот, – спокойно проговорил Марк, – чтобы вот так запросто отказываться от помощи. Просто я тоже хочу заработать на этом, – добавил он. – И я найду людей, которые заплатят за камушек два миллиона евро. И я получу семьсот тысяч, ну а ты миллион триста.

Койот, не мигая, уставился на него. Марку стало не по себе от взгляда прищуренных светло-карих глаз.

– Хорошо, – услышал он и облегченно вздохнул. – Но при малейшем подозрении я тебя убью, – ровным тоном проговорил Отто.

– Зачем? – усмехнулся Марк. – Я сделаю тебе настоящие документы. Мы купим себе шикарное бунгало на Адриатике, и все. Маленько исправим твою звериную морду и будем доживать на доход с какого-нибудь бизнеса. Откроем пару баров и будем жить в роскоши и даже наследство сделаем, – подмигнул он по-прежнему не отводившему от него взгляда хищных глаз Койоту.

– Сначала надо взять алмаз, – пробормотал тот.

– А ты уверен, что он там? – спросил Марк.

– Уверен, – буркнул Отто. «Надо тебя кончать, – подумал он. – Но не во время операции. Без тебя и твоих придурков я не справлюсь».

«Возьмешь алмаз, и мы тебя пришьем, – прикуривая, подумал Марк. – Так что как только алмаз будет у тебя, ты труп, Отто Торман».

– Подожди, – поднимаясь, тихо заговорил небольшого роста узкоглазый мужчина средних лет. – Но ведь… – Кормчий убит, – спокойно прервал его стоявший у двери длинноволосый загорелый узкоглазый мужчина. – И мы убираем его соратников. «Культурная революция», – насмешливо добавил он. На шею поднявшегося сзади набросили петлю из белого шелкового шнурка. Пытаясь вскинуть руки, тот шатнулся и, открыв рот и вытаращив глаза, уронил руки, рухнул на колени и шлепнулся влево. – Еще один! – Наклонившись над упавшим, длинноволосый, оттянув двумя пальцами в резиновой перчатке левое ухо того, коротким резким взмахом левой руки с зажатым в пальцах скальпелем отсек ухо. Поморщившись, повернулся и сунул окровавленное ухо в черный целлофановый мешочек, который держал невысокий китаец в белом костюме. – Завтра покончим с последним, – улыбнулся длинноволосый.

– Кто-то принялся за желтолицых, – качнул головой сержант полиции. – Это уже третий за неделю. И у всех одинаковые цветные наколки. Как у того, кто себя палочкой заколол.

– Триада, – буркнул агент Интерпола. – Что-то не поделили. Давно не было их в Англии, – добавил он. – Говорят, что тоже из-за этого камушка бессмертия они появились. Но Триада никогда не делала денег на священных вещах других народов. Как ни странно сие звучит, но это так. – Он посмотрел на часы. – Опаздывают эксперты, но это не последний труп, – тут же уверенно добавил агент.

– А почему первый, как вы говорите, убил себя? – спросил полицейский. – Ведь мог спрятаться или…

– Ему доверили и дали право выбора. Либо самоубийство, либо жизнь его близких. Если он убьет себя, близкие получат необходимую помощь и его имя не будет проклято, что очень страшно в Восточной Азии. Особенно среди людей организации.

– А что насчет этого немецкого волка? – поинтересовался подошедший скуластый, с немного зауженными глазами полицейский. – Ничего так и не известно?

– Нет, – усмехнулся агент Интерпола. – Но я недавно слышал, что те, кто выходит на дежурство, вроде даже молятся, чтобы не встретиться с ним.

– Например, я не молюсь, просто не желаю встречаться с ним, – признался офицер полиции.

– Надоел мне этот город, – пробормотал Мухв. – Сколько мы тут еще тусоваться будем?

– А мне, наоборот, нравится, – усмехнулся Шарахифа. – Здесь все по-другому, женщины ходят почти голые, – хихикнул он. – Правда, ведут себя нагло и грубо, – недовольно добавил он. – А так…

– Все на колени! – распахнув дверь, вошел Асар.

– Ягуар! – в один голос выдохнули Мухв и Шарахифа и, упав на колени, коснулись лбами пола. За Ягуаром в комнату вошла длинноногая брюнетка в темных очках. Стоявшие на коленях, подняв глаза, замерли.

– Закрыли глаза! – заорал Ягуар.

– Пусть смотрят, – усмехнулась женщина.