Жизнь за брата

Что-то со мной было не так. Я это ощутил и осознал. Я был в оковах нежелания что-либо делать. И только усилием воли сумел заставить себя войти в нормальное русло. Тем более разбудивший меня звук продолжал назойливо резать слух. Этот звук был беспокоящим, неприятным, похожим на жужжание бормашины в кабинете зубного врача. Я даже подумал, что беспокойство от этого звука и заставило меня встряхнуться и вернуться, хотя бы частично, к прежним кондициям.

Встал и оделся я как будто по тревоге, без суеты и даже без звука. Как бывало в казарме, когда в офицерском кубрике по тревоге поднимают тебя одного, и ты стараешься собраться быстрее, чем твои солдаты в других кубриках, и при этом стремишься не разбудить спящих рядом, потому что им тоже, возможно, придется подниматься точно так же в ближайшее время, а до этого следует отдохнуть максимально полноценно.

Сейчас я был готов к любым неприятностям, возвращаясь в нормальное состояние по мере сборов, и при этом не потревожил источник неприятного звука.

Выйдя в прихожую, я быстро понял, что это за звук. Дверные замки были открыты, значит, работал профессионал. Открыл без звука.

В квартире Евгения были нестандартные замки, причем один из них даже самодельный, какие часто делают специалисты на заводах, чтобы хоть как-то компенсировать свою низкую заработную плату. Второй замок вообще был иностранного производства, похоже, с повышенной секретностью. Открыть дверь простым подбором ключей, как это могло быть с унифицированными замками, произведенными в нашей стране, было сложно, хотя сотрудники Следственного комитета это уже однажды сделали.

В этот раз открывали, как я понял, отмычками. А это требует высокой квалификации. В спецназе ГРУ офицеров этому обучают. А вот про обучение работе с отмычками бойцов ВДВ я не слышал. Тем не менее в квартиру они проникали.

Предметом преткновения стала металлическая задвижка. Казалось бы, простейшее приспособление, тем не менее, именно о задвижку взломщик и споткнулся.

Мне было непонятно, зачем этот взлом бандитам понадобился. Они ведь решили вести со мной торг. Но тут же я просчитал их расклад. Надо заметить, расклад мудрый, возможно, при каких-то обстоятельствах эффективный, правильный, способный дать нужный результат.

А что это за обстоятельства? Основное условие — наличие у меня рукописного документа, который они разыскивают. Меня пытались уверить, что я ничего не сумею из него понять, но при этом бандиты были уверены, что я все же попытаюсь это сделать. Простое человеческое любопытство обязано во мне сработать. То есть я буду внимательно изучать бумажку и оставлю ее на видном месте, доступном тому, кто посетит квартиру, пока я буду спать. Но при этом должна быть серьезная уверенность, что я буду спать беспробудно. Мне что-то, видимо, положили в чай. Какое-то сильное снотворное. Ведь кроме чая я ничего не ел и не пил в эту короткую беспокойную ночь.

И вот теперь бандиты пытались проникнуть в квартиру. Делалось это предельно просто. Использовалась аккумуляторная дрель. Местонахождение самой задвижки было вымерено до миллиметра во время предыдущего посещения. И сейчас кто-то старательно сверлил в металлической двери отверстие, чтобы просунуть в него кусок гнутой проволоки и этим куском сдвинуть задвижку. Но дверь была сварена из толстого стального листа, обклеенного каким-то подобием искусственной кожи для утепления. И не слишком охотно поддавалась слабосильной аккумуляторной дрели.

Пока шел процесс сверления, происходящее в квартире из подъезда было слышно плохо. И потому я сначала думал пройти в большую комнату, чтобы позвонить со своей трубки капитану Юровских, потом вспомнил, что при переходе из прихожей в большую комнату сильно скрипят половицы, кроме того, гораздо ближе, в кармане мундира, что висит в спальне, трубка покойного брата, и я решил воспользоваться именно этой трубкой.

Неслышно шагнув назад в комнату, я нашел в кармане эту простую трубку и позвонил. У меня не было никакого стеснения от того, что боевой офицер спецназа ГРУ пытается затребовать себе помощь. Бандитов, как я считал, было, по крайней мере, трое, и они были вооружены огнестрельным оружием. Я же такого оружия не имел, а руками против пистолета мало что можно сделать. Даже летящую тебе в грудь пулю не отобьешь, хотя тот же Евгений рассказывал мне, как однажды, во время второй чеченской войны бандит пытался выстрелить из пистолета в грудь их офицеру, майору Лордкипанидзе. Но офицер почему-то решил отмахнуться рукой. Он вовсе не пытался отбить пулю, потому что это невозможно в принципе. Тем не менее именно это невозможное и произошло. Офицер пулю если и не отбил, то значительно изменил направление ее полета и в результате отделался только сильным ожогом ладони. У бандита при виде этого пистолет из рук выпал. А подоспевшие солдаты-десантники тут же бандита прикончили.

Но рассчитывать на такую удачу, имея против себя три пистолетных ствола, — наивно.

Я и не рассчитывал. И потому позвонил капитану юстиции и шепотом обрисовал ситуацию.