Жизнь за брата

— С вашего разрешения, — сказал эксперт и прошел в комнату. Я двинулся за ним. Эксперт вытащил из портфеля целлофановый пакет, упаковал мой смартфон, а сам пакет зажал каким-то специальным плотным зажимом с защелкой. — Экспертиза займет не более двух часов. Потом мы дезактивируем действие препарата и вернем вам трубку. Где-то к началу рабочего дня, вероятно.

— Можете оставить смартфон у Юлия Юрьевича. Он мне передаст.

Я вернулся к группе Следственного комитета.

— Второй раз вы звонили с трубки брата, — констатировал Юлий Юрьевич. — Это, я думаю, вас и спасло. Если бы вы дополнительно подышали опыленной трубкой, вы свалились бы перед дверью. Этот человек, не задумываясь, прикончил бы вас спящего. А вы бы обязательно упали. Бандиты действовали изощренно и расчетливо. Только как они на этого типа вышли? Как начали с ним сотрудничать? — Следователь присел на корточки перед жертвой моего кулака, пошевелил лежащего, потом обернулся к одному из своих людей и спросил:

— Лаврентьев?

— Он самый. Я его сразу узнал по татуировке на руке.

Я посмотрел на руку. На тыльной стороне ладони была татуировка женщины с довольно симпатичным лицом. Капитан Юровских, поймав мой взгляд, взял кисть взломщика в свою руку и сжал в кулак. Кожа на кисти натянулась, и женщина заулыбалась беззубым ртом. А на пальцах правой руки, причем на всех, вплоть до большого, были вытатуированы перстни с расходящимися от них лучами. Эти татуировки я знал — каждый перстень означал ходку уголовника, а количество лучей указывало на количество лет, проведенных в заключении.

— Пять ходок, — констатировал я.

— Рецидивист, — подтвердил следователь. — Серьезный. Старой школы. В настоящее время находится во всероссийском розыске.

Я же поспешил попытаться ухватиться за другое.

— Фамилия — Лаврентьев. Может быть, он и есть тот самый Ларик? Прозвище — производное от фамилии.

— Нет. Ларик — это другой человек, — посмотрев на меня взглядом голодного волка, категорично заявил мрачный высокий мужчина в камуфляже.

— Познакомьтесь, — предложил Юровских. — Аркадий Васильевич Стоматологов, капитан областного управления ФСБ, следственный отдел.

— Капитан Довгополов, — представился я. — Спецназ ГРУ, командир разведроты.

— Товарищ капитан, — шагнул к Юровских ментовский сержант. — Если мы больше не нужны, мы поедем?

— Нужны… Бандит проходит по спискам розыска. «Скорая», видимо, заберет его на лечение. Поедете сопровождать. Потом запросите охрану послеоперационной палаты.

— Какая ему операция! — усмехнулся сержант. — Получил мужик по башке. Очухается, сто грамм примет и здоров будет. Эти уголовники живучие…

— Не рекомендую тебе, сержант, лично знакомиться с кулаком командира разведроты спецназа ГРУ. Может и операция не спасти… — добавил капитан Стоматологов, который наблюдать действие моих кулаков еще не удосужился и потому, как я подумал, просто блефовал и демонстрировал свое уважение к спецназу военной разведки.

Сержант самодовольно усмехнулся, показывая свое недоверие к этим словам. Я своим затылком едва доставал до кончика его носа. Но кулаком бы я точно этот кончик носа достал. Меня так и подмывало в ответ на глупую ухмылку здоровенного «мамонта» сказать следователю ФСБ, что сержанту операция точно не поможет, как был дураком, так дураком и останется. Или дураком умрет — без разницы, и потеря для органов правопорядка будет невеликой. Но я сдержался. Меня еще в детстве мама с папой учили быть вежливым с малознакомыми людьми.

* * *

Портфель эксперта оказался, в дополнение ко всему, еще и кладовой. По крайней мере, там нашелся какой-то молочно-белый фарфоровый сосуд с крышкой, который можно было использовать вместо заварочного чайника. А сухая заварка еще оставалась в пачке, принесенной капитаном прошлым утром в виде угощения. Чай как раз заварился к моменту, когда приехала наконец-то долгожданная «Скорая помощь».

Фельдшеру для чего-то понадобилось знать, каким образом пострадавший получил травму. Рассказал ему об этом капитан Юровских. Фельдшер все записал, а медсестра, приехавшая вместе с ним, тем временем пыталась привести взломщика в сознание с помощью нашатырного спирта. Ватка воняла так сильно, что даже менты, стоящие в подъезде, морщились. Но взломщику это не помогало.

— Сбегайте в машину за носилками, — велел ментам фельдшер, приоткрыв дверь квартиры.

— Что, его еще на носилках таскать? — возмутился сержант. — Давайте я его одним пинком подниму! Вскочит как миленький.

Фельдшер с уважением посмотрел на тяжелые башмаки сержанта сорок последнего размера и только головой покачал:

— Он и без вашего пинка, скорее всего, до операционной не доедет. Он не пьяный. У человека тяжелая черепно-мозговая травма. Если в голове нарушены нейронные связи, плясать он больше не сможет. Несите носилки.

— Он не доживет — людям будет жить легче, — проворчал один из полицейских.

Но тут же поймал требовательный взгляд Юлия Юрьевича, и хотя следователь не был его командиром, сержант предпочел подчиниться и лично пошел за носилками.