Жизнь за брата

При ударе спереди кулак пришелся бы в область брегмы. При таком ударе поражаются участки головного мозга, ответственные за координацию движений. В итоге получалось, что Лидия Александровна, желая мне помочь, в действительности дула на ветряную мельницу, не понимая, что та крутится благодаря ветру, а не ее усилиям.

Возможно, соседку раздражало, что события сегодняшнего утра помешали ей спать. На это можно было сказать одно: меньше времени нужно проводить у дверного «глазка».

Говоря честно, я сильно утомился. Но перед тем, как устроиться на отдых, предстояло еще кое-что сделать. Я видел на полке в кладовке брата эпоксидную смолу и набор инструментов. Там же было несколько органайзеров с гвоздями и саморезами самого различного размера.

Я легко подобрал два коротких самореза, развел эпоксидную смолу с отвердителем и с двух сторон закрыл дырку в двери саморезами, которые предварительно обильно обмазал густым клеем. Насколько я знал, эпоксидная смола — самый надежный вид клея. Если приклеится, оторвать невозможно. Тем более невозможно будет вывинтить саморез отверткой, поскольку он вообще не ввинчен, а вклеен в просверленное отверстие.

Дожидаться, пока высохнет клей, я не стал. Тем более когда открывал дверь квартиры, выполняя работу, я слышал шевеление за соседней дверью. Общаться с соседкой у меня желания не было. Настроившись проснуться от любого постороннего звука, я оставил эпоксидную смолу сохнуть естественным образом, убрал инструменты в кладовку, туда же отнес оставшуюся после взломщика аккумуляторную дрель без зарядного устройства и даже без второго аккумулятора, который остался в кармане Башмачника, и отправился досыпать.

Как оказалось, и утром это было сделать сложно. У меня мелькала мысль отключить дверной звонок и все телефоны. Но я понимал, что отрезать себя от мира нельзя, поскольку я причастен к событиям, которые еще предстояло завершить. Но завершить их, будучи отрезанным от окружающего мира, невозможно.

На этот раз меня разбудил звонок в дверь. И опять — звонок последовал сразу после того, как я уснул. Проснувшись, я на часы все же посмотрел. Спал я почти пятнадцать минут. В каких-то обстоятельствах этого могло и хватить, чтобы выспаться, но не тогда, когда нервы расшатаны до предела.

Со стороны мое состояние, естественно, определить сложно. Это за счет умения держаться закрыто от окружающих и не выставлять напоказ свой внутренний мир, свои переживания и свое отношение к событиям. Представляю себе командира роты, который перед солдатами был бы злым и нервным после домашнего скандала с женой или после вызова «на ковер» к комбату. Какой пример такой командир роты мог подать своим бойцам? Как бы они потом относились к нему?

Командир должен быть всегда строг, но также справедлив и отзывчив на все солдатские нужды. За таким командиром солдаты в бой пойдут без раздумий, будучи уверенными, что командир о них уже подумал.

Но если в командире бушуют психопатия и истерия, то неизвестно еще, насколько продуманы его действия. И солдат будут сдерживать сомнения.

Потому открываться перед солдатами со своим внутренним миром нельзя. А привычка быть закрытым перед солдатами автоматически переходит на все, что офицера окружает. Так, например, моя жена прочно уверена, что я вообще человек, лишенный всяких эмоций, поскольку никогда не проявляю их в привычном для других виде. А все потому, что я всегда держу себя в защитном коконе, который сам же мысленно и создал.

После звонка в дверь я думал недолго. Это могла быть или Лидия Александровна, или кто-то еще из соседей, или сам майор в отставке Лордкипанидзе со своими подельниками пожаловал ко мне, не желая предупреждать меня телефонным звонком, чтобы я не успел запросить помощи со стороны.

Если первое или второе, выйти можно в халате брата, который я заранее перенес из ванной комнаты в спальню. Но если это пожаловал Ларик со товарищи, то мне было бы удобнее встречать их в привычном комплекте одежды. В халате даже удар рукой наносить не совсем удобно, не говоря уже об ударах ногами. Да и при маневрировании халат не настолько удобен, как полувоенный костюм.

Если пришли бандиты, я видел свое спасение только в одном — в схватке, устроенной в тесной прихожей небольшой квартиры, в замкнутом пространстве. Там сложно пользоваться пистолетом — есть возможность в своего попасть. При этом я не знал, обучают ли десантников такой дисциплине рукопашного боя, как «бокс в телефонной будке». «Телефонная будка» — это, понятно, условное название любого замкнутого пространства, будь то прихожая в квартире или кабина лифта.