Жизнь за океаном

Политическое движение, которое, к счастью или несчастью, возвысило канального лямщика на президентство, называется президентской кампанией, и очерк ее может служить небезынтересной характеристикой политических нравов наших заатлантических друзей. Первые признаки ее обнаружились с начала президентского года. Каждая из главных политических партий (а их две – республиканская и демократическая) должна была выставить своего кандидата для всенародного избрания. Партии, в свою очередь, делятся на разные фракции, и вот первая борьба началась между фракциями. Каждая из них, в соответствии своим частным интересам, старалась выставить своего кандидата, как наилучшего представителя своих интересов. Борьба между этими частными кандидатами представляет живую картинку. Политиканы прибегают ко всевозможным средствам, чтобы только возвысить и популяризировать своего кандидата и унизить противника. Они производят открытые шумные демонстрации и тайные собрания; ведут открытую и подпольную агитацию; издают памфлеты и дифирамбы; ставят кандидата на театральную сцену с выставлением пороков чужих и добродетелей своего кандидата. На лавочных вывесках вы можете то и дело видеть кандидатов, фигурирующих в том или другом положении, смотря по политическим воззрениям хозяина; на спекуляторских объявлениях, театральных афишах и оберточной бумаге встретите приглашение вотировать за этого, а не другого кандидата. Одним словом, куда вы ни повернетесь, везде и во всем встретитесь с кандидатами. Самую главную роль в агитации, однако же, играют шумные демонстрации. Человек вообще, а американец в особенности устроен так, что он больше всего обращает внимание на то, где больше шуму и грому, – там, дескать, больше силы. Пользуясь этою слабою стороною, партии действительно «шумят», производя так называемый «boom». В газетах то и дело можно было читать, что в таком-то штате идет «бум» такого-то кандидата, а в другом другого. Это характерное название шумной демонстрации в президентской кампании взято из торгового базарного мира. Иностранец, по прибыли, напр., в Нью-Йорк, в первые же дни встретится с бумом. Придя в один из первых дней своего пребывания здесь в столовую на обычный завтрак, я поражен был страшным криком, который в несколько голосов разносился по обыкновению тихой улице. Я бросился к окну и увидел человек пять-шесть, которые, как бешеные, бегали по улице, перебегая от одного подъезда к другому и с одного тротуара на другой, и отчаянно кричали какие-то непонятные слова.

– Что это, что это такое? – почти с испугом спросил я своих компаньонов; но те, привыкшие к этому явлению, только засмеялись над моим недоумением и не объяснили, в чем дело. Тогда я обратился к хозяйке, американской старожилке, прося у нее разъяснения; но и она ответила мне неопределенно, что это безумные люди кричат.

– Как безумные? Что же они кричат? Какие слова они кричат? –с нетерпением и досадой допытывался я.

– Мы знаем, что они кричат, а что они кричат, ни один человек в мире не знает, – ответила наконец американская старожилка.

Видя мое серьезное недоумение, мои компаньоны американцы объяснили мне, что эти люди просто производят «бум» или шум. Кто заинтересуется их криком и спросит в чем дело, они скажут, что в таком-то устричном дворце получены самые свежие в мире устрицы, или что в такой-то театр ангажированы три величайшие светила мира в женских юбках, причем сунут и карточку. Точно такой же бум производят и партии за своих кандидатов.