Жизнь за океаном

Поднявшись по ступенькам, посетитель дергает звонок, дверь отворяется, и он вступает в узкий коридорчик, назначенный для лестниц во все этажи и занимающей пространство в одно окно. При самом вступлении в коридорчик на левой стороне посетитель видит дверь, и она ведет в самую церковь. Это небольшая комната с двумя окнами на улицу, сажени полторы в ширину и сажени три в длину. В обыкновенных американских домах этот этаж составляет так называемый парлер или гостиную и состоит обыкновенно из двух половин, разделяемых посредине сдвижными дверями. Такое устройство парлера дало возможность без всяких перестроек превратить его в церковь. Стоило только вместо сдвижных дверей поставить иконостас, и сразу передняя часть парлера стала церковью, а задняя – около полутора сажени в длину и ширину – алтарем. Такое устройство и представляет теперешнее помещение русской церкви в Нью-Йорке. На всякого посетителя она производит хорошее впечатление – изящной простоты и уютности. По стенам крестообразно повешены золоторизные иконы московского типа, перед иконостасом по обеим сторонам маленькие решетки для клиросов и над ними по одной хоругви. В левой стене посреди церкви вделан камин, обыкновенно ярким пламенем горящей во время зимнего богослужения, и весь пол покрыт хорошим персидским ковром, как это обыкновенно бывает во всяком парлере у американцев, не особенно любящих паркета. Сзади стоит несколько мягких табуретов для американских посетителей, не привыкших стоять в церкви, а пред иконостасом три подсвечника и по аналою на клиросах. Иконостас хорошей изящной работы. Он в готовом виде прислан из России. По своим размерам он, очевидно, рассчитан на небольшое помещение, но тут, благодаря описанной особенности американского дома, он оказался чересчур широким, не мог поместиться весь, и потому при постановке его пришлось сократить. Для этого обе боковые двери загнуты к стенам и представляют простые картины, а иконостас имеет только одну дверь в алтарь, именно царские врата. Это, разумеется, большое неудобство во многих отношениях и прежде всего в богослужебном отношении, так как не дает возможности для полноты великих и малых выходов, но избежать его не было никакой возможности. Вследствие этого же посетителю нельзя прямо из церкви проникнуть в алтарь. Для этого он должен выйти в коридорчики и оттуда другою дверью войти в алтарь. Обстановка алтаря очень изящна и представляет обычный тип русского алтаря. Только обращен он не к востоку, а прямо к западу, чего опять-таки нельзя было избежать в этом помещении. Из окон открывается великолепный вид на ряд маленьких двориков, покрытых зеленью виноградных лоз и плюща, а вдали величаво выдвигается белая громада нового католического собора св. Патрика. Эта неизмеримая противоположность между скромным, ни для кого не заметным православным алтарем и величавым, грандиозно-высящимся над всем городом римско-католическим храмом поразительно изображает сравнительное положение этих двух церквей в Америке. Одна еще только робко ступила на американскую почву, а другая уже пожала богатую жатву.

Осенью прошлого года, именно 12-го (24-го) ноября исполнилось ровно десять лет с того времени, как в столице восточного океанского прибрежья американского материка впервые раздалось русское православное богослужение. В этот день церковь освящена была преосвященным Павлом, бывшими епископом Аляски, совершившим в ней первое богослужение в случайную бытность свою в Нью-Йорке – проездом в Россию. Нечего и говорить, каким важным событием это было для здешней русской колонии. У меня не хватит сил изобразить те чувства, которые пережили в этот сладостный момент простые русские люди, заброшенные судьбой за океан. Достаточно сказать, что один пожилой русский матрос, уже двадцать лет живущий в Америке, до сих пор не может удержаться от слез при воспоминании, как он, в течение десяти лет, почти не слыхавший родного слова, вдруг услышал: «Миром Господу помолимся!» – «Господи помилуй!» – «Э-их, Ал-р П-ч, ровно мать родная вдруг заговорила мне», – передавал он свои чувства автору этих строк. «Я упал в землю, а слезы так-так и льются, и не знаю, как я уж и встал»... Американцы и по преимуществу из высших классов наполняли церковь, насколько позволяло помещение, и удивленно смотрели на никогда не виданное ими дотоле русское православное богослужение, а газетные репортеры разнесли весть о нем по всей стране, возвещая о новой придаче к космополитическому миру американской религиозности.