Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

30 апреля в 9 час. утра мне позвонила домой Эльза Триоле и сказала, что Арагон хочет меня видеть и поговорить о делах. Условились на 12 час. дня. Беседа происходила у них в номере в гостинице «Москва». Основная тема беседы была — история тома «Литературного наследства» «Новое о Маяковском». Арагон и Триоле всячески доказывали необоснованность выступлений советской критики против публикации ряда материалов этого тома, в частности переписки В. Маяковского с Л. Брик, всё время подчёркивая, что Л. Брик доведена до такого состояния, когда не исключена возможность самоубийства. Арагон несколько раз повторил, что не стал бы касаться этого вопроса, если бы ему не стало известно о предстоящем выступлении по этому поводу журнала «Коммунист». Он сказал: «Я молчал до сих пор, полагая, что поднятая вокруг этого дела шумиха идёт на убыль. Но вчера мне сказали о том, что в „Коммунисте“ будет статья. Я решительно протестую против такой травли Л. Брик, я больше молчать не буду, я выступлю в своей печати со своими комментариями, и пусть тогда на меня не обижаются».

(РГАНИ. Ф. 5 (Аппарат ЦК). Оп. 36 (Отдел культуры). Ед. хр. 92. Л. 76)

Скандал разрастался, что называется, «на ровном месте» — в ЦК поступали различные доклады ответственных сотрудников Союза писателей, в большинстве своём достаточно противоречивые. В числе сохранившихся документов — записка Б. Н. Полевого в ЦК КПСС от 27 апреля 1959 года с копиями положительных рецензий о сборнике известного советолога, почётного профессора Парижского университета Клода Фриу из «Lettres Francises» (её редактором был Л. Арагон и Френсис Коэн из коммунистической «L’Humanite»): «Направляю Вам два отклика из французской коммунистической печати о томе „Литературного наследства“ о Маяковском. Ввиду появляющихся в нашей печати снова и снова статей, осуждающих опубликование этих материалов о Маяковском, полагаю, что в дальнейшем следовало бы учитывать в тональности этих статей мнение прогрессивной общественности за рубежом. Полевой. 27 апреля 1959» (РГАНИ. Ф. 5 (Аппарат ЦК). Оп. 36 (Отдел культуры). Ед. хр. 92. Л. 35).

Сложившаяся ситуация активно обсуждается в писательской среде, и здесь тоже нет единого мнения. Корней Чуковский после беседы с Константином Фединым в Переделкино оставил дневниковую запись о таком состоявшемся разговоре: «Был у меня в лесу Федин… Говорит, что с „Литнаследством“… дело обстоит очень плохо. Так как начальству нужна лакировка всего — в том числе и писательских биографий, — оно с ненавистью встретило книгу, где даны интимные (правда, очень плохие) письма Маяковского к Лиле Брик, и вообще, Маяковский показан не на пьедестале. Поэтому вынесено постановление о вредности этой книги и занесён удар над Зильберштейном. Человек создал великолепную серию монументальных книг — образцовых книг по литературоведению, отдал этой работе 30 лет, — и всё это забыто, на всё это наплевать, его оскорбляют, бьют, топчут за один ошибочный шаг…»

В итоге в Центральном комитете КПСС тему «Литературного наследства» решено пока «оставить в покое», как говорится: есть дела поважнее, чем 65-й том… К партийной ответственности никто привлечён не был, организационные выводы тоже оставили на потом, но второй том (66-й) академического труда «Новое о Маяковском» так и не вышел, а завершающий 13-й том полного собрания сочинений поэта увидел свет с существенной цензурной корректурой и длительным отставанием от согласованного срока публикации.