Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

Коллеги-эмигранты уже в первые послереволюционные годы стали обвинять Зиновия Гржебина в том, что он на большевистские деньги скупает права на те произведения русских писателей, которые невозможно было напечатать по политическим соображениям, то есть, по мнению его недругов, делал коммерсант всё это исключительно на случай падения большевистского режима. «С первого момента революции, — писала Зинаида Гиппиус, — он как клещ впился в Горького. Не отставая от него ни на шаг, кто-то видел его на запятках автомобиля великой княгини Ксении Александровны, когда в нём в мартовские дни разъезжал Горький… Теперь он правая рука… Горького. Вхож к нему во всякое время, достаёт ему по случаю разные предметы искусства, ведь Горький жадно скупает всякие вазы и эмали у презренных „буржуев“, умирающих с голоду… К писателям Гржебин относится теперь по-меценатски. У него есть как бы своё (полулегальное, под крылом Горького) издательство. Он скупает всех писателей с именами — скупает впрок, ведь теперь нельзя издавать. На случай переворота — вся русская литература в его руках, по договорам, на многие лета и как выгодно приобретённая! Буквально, буквально за несколько кусков хлеба! Ни один издатель при мне и со мной так бесстыдно не торговался, как Гржебин… Ремизову за его произведения внёс мешок мёрзлого картофеля… Мережковскому за избранные сочинения — такую сумму, которая в переводе составила 50 франков. Покупку совершает со знанием буржуазных предрассудков. Договоры старается писать на гербовой бумаге и закупает, так сказать, впрок: или навсегда, или, как было с Куприным, не меньше, как на 100 тыс. экземпляров».

Справедливости ради надо сказать, что «дочь юриста» Зинаида Николаевна давно и страстно ненавидела Зиновия Исаевича. В первые послереволюционные годы Гржебин действительно выполнял различные посреднические функции в интересах советского правительства — приобретал за линией Северо-восточного фронта (на территории, которая контролировалась войсками генерала от инфантерии Н. Н. Юденича) медикаменты, телеграфные аппараты, медную проволоку и прочий дефицит, осуществлял их бесперебойную доставку в Петроград, за что и получал 15 % от суммы контракта от Наркомата торговли. Бизнес был опасным, сложным по логистике, а потому высокодоходным. Почему у живших по соседству Д. Мережковского и З. Гиппиус это вызывало столь крайнюю реакцию, сказать трудно, но иначе как «прирождённым паразитом и мародёром интеллигентной среды» они его не называли.

Среди критиков издателя были и те, кто считал покупку авторских прав у беспомощных, не сумевших адаптироваться к реалиям новой жизни литераторов благотворительностью, спасением их от голодной, в буквальном смысле этого слова, смерти. К тому же в условиях сложившегося правового вакуума писатели могли продать (и продавали) один и тот же текст разным издательствам, что позволяло им хоть как-то увеличить свой скромный гонорар. Поэтому Зиновий Исаевич имел все основания обвинять правообладателей в банальном жульничестве: «Немедленно по продаже мне своих произведений… Мережковский снова продаёт те же сочинения другим издательствам. Пытался он продать и Государственному издательству, которое переслало мне его весьма пикантное письмо. Гиппиус продала мне свои стихи в 1918 году, деньги получила, а материал не сдала. Куприн продал мне сочинения, уже ранее проданные другому издательству».