Жизнь за жильё

— Как скажешь. А теперь, товарищ уполномоченный, перейдём к нашему делу. Что скажешь по своим потеряшкам?

Майор милиции придвинул свою папочку, вынул несколько листов и разложил перед собой. Пробежался взглядом по бумагам и начал докладывать:

— По нашему району всего пять похожих эпизодов получилось. Первое заявление было ещё в сентябре прошлого года. Потом пошло-поехало примерно через каждые два месяца. Знаю, что в Центральном районе похожие два случая были раньше, ещё с прошлого лета. Всего семь эпизодов.

— Почему сразу не возбуждались?

— Докладываю, господин советник юстиции, как есть — в каждом отдельном случае ни мы, ни наше следствие не усмотрели состава преступления. Свои квартиры бывшие хозяева продавали сами и снимались с прописки при личном участии. Только собственное волеизъявление, как сказал наш начальник отдела.

— Понял. А по земле что говорят?

— Земля слухом полнится, гражданин начальник. Побегали мы по району, пошептались с людишками доверенными и выяснили, что концы наших потеряшек и с соседнего отдела теряются где-то в Бокситогорском районе. Дальше копать не стали…

— Почему?

— Состава же нет, Леша! А мы и без этих квартир отдельными поручениями и материалами проверки завалены по самое не балуй. Зато оперативные дела по всем эпизодам завели, как положено.

— Ладно. А теперь подробней по каждому человеку.

— Господин советник юстиции, я предвидел этот вопрос, оторвался от всех служебных и личных дел и приготовил для вас свой секретный отчёт в письменном виде, — старший оперуполномоченный подвинул листы в сторону надзорной инстанции и добавил: — Алексей, это только мои записи, которых не должно быть в деле.

— Понял. И вот за это большое вам прокурорское спасибо.

— Ваше «спасибо» совсем не булькает, — опер заглянул в стакан, взболтнул и допил остатки сока.

— Посадим злодеев на скамью подсудимых — с меня причитается. Даю твёрдое прокурорское слово. А ты, Вася, подари мне сейчас свою папочку.

— Обнищала прокуратурка. На ходу подмётки рвут.

— Мы же не проверяем канцелярские магазины на предмет хищения чужого имущества.

— И это опять гнусный намёк на целого майора милиции. И кстати, господин хороший, сегодня ваша очередь рассчитываться за обед.

Друзья рассмеялись и одновременно осмотрели зал в поисках официанта. Забит появился из глубин заведения с готовым счётом (минус десять процентов) и рассчитал дорогих гостей. Сытые и довольные старший следователь прокуратуры со старшим оперуполномоченным милиции вышли из дверей заведения.

Хотя весна на северо-западе подходила к концу и светило почти летнее солнце, со стороны Финского залива дул приличный прохладный ветер. Обычная погода для культурной столицы нашей необъятной Родины. Хорошо, что дождя не было… Василий Петрович, застёгивая ветровку, окинул взглядом Фонтанку от Египетского моста и до Английского мостика и предложил товарищу:

— Палыч, давай к речке спустимся. Когда ещё такой день будет?

— Согласен, коллега. И хотелось бы ещё услышать твоё мнение по поводу теперь уже нашего общего дела, — ответил советник юстиции и, прижав подаренную папочку к груди, первым резво перебежал проезжую часть в неположенном месте. Плащ развевался за спиной прокурорского работника, как крылья большой белой птицы. Опер рванул следом. Друзья спустились к небольшому историческому причалу и встали лицом к солнцу. Вниз ветер почти не попадал. Тихо и тепло… Только доносился гул от машин, проезжающих над головой по набережной Фонтанки. Майор милиции повернулся к товарищу.

— Алексей, сдаётся мне, что в обоих районах работает одна и та же группа. Один почерк: вначале перекидывают квартиру на своего человека, снимают бывшего хозяина с прописки, выжидают несколько месяцев и потом перепродают по рыночной стоимости. И всё законно и грамотно — без поддельных паспортов и фальшивых доверенностей. И пока без трупов.

— А зачем выжидают паузу для получения основных денег? Продавали бы сразу, раз собственники сами всё подписывают.

— Последний покупатель получается самый порядочный в цепочке и, скорее всего, даже не подозревает о первом пропавшем владельце. Квартиру уже почти не вернуть. Если только через уголовное дело.

— Резон есть, — согласился следователь, подставляя лицо солнцу.

— У них только с последней квартирой на Гороховой осечка вышла. Что-то пошло не по плану. И подставной собственник по адресу не живёт. Квартира стоит закрытая, замок новый.

— Интересно. А кто был первым владельцем?

— Там в моих записях найдёшь данные. Я только фамилию запомнил — Шильд.

— Из немцев, что ли? — Князев посмотрел на товарища.

— Вроде русский. Он вначале квартиру с матерью приватизировал в равных долях. Затем мама умерла, Шильд вступил в наследство и стал собственником всей недвижимости. А потом пропал месяц назад. Его тётка из Череповца приехала и заявление накатала.

— Недвижимость так и стоит, а самого хозяина видать хорошенько подвинули далеко и в сторону, — сделал вывод советник юстиции.

— Так и получилось, — согласился майор милиции.

— Жив ли сейчас этот самый гражданин Шильд? — задал риторический вопрос Князев.