Жизнь замечательных Блонди (СИ)

Признаться, внешность похитителей — а в том, что его именно похитили, он уже не сомневался, — Даниэля несколько озадачила. Хотя… с какой целью его похитили, вот в чем вопрос! Если ради выкупа, тогда похитители выглядят вполне подобающе. Но… Даниэль был одет вполне обыденно и совсем не выделялся в толпе — научился уже. Значит, охотились не просто за богато выглядящим парнем, а за дипломатом-Блонди. Значит, это не банальное спонтанное похищение, а заказ. А вот кто заказчик… это вопрос. Большой вопрос… И вопрос этот Даниэля несколько нервировал, поскольку он не понимал, что, собственно, от него понадобилось.

— Излагает и в самом деле недурно, — произнес третий голос, и Даниэль несколько успокоился, потому что этот голос явно принадлежал заказчику… ну, на худой конец, полномочному представителю заказчика, кем бы он ни был. — Так ведь профессия к тому располагает, не так ли, господин Лойт?

— Совершенно верно, — в тон ему отозвался Даниэль. — Уж извините, не знаю, с кем имею честь…

— А это вас волновать не должно, господин Лойт, — ответил третий. Это оказался сухопарый мужчина лет сорока на вид, ничем не примечательной внешности, с колючим взглядом светлых глаз. — Волновать вас должна исключительно ваша участь.

Даниэль промолчал, пытаясь сообразить, к чему клонит неизвестный. Думалось с трудом — на малейшее движение разбитая голова отзывалась вспышкой дикой боли, а потому сосредоточиться было несколько затруднительно.

— Нам от вас нужно не так уж много, — продолжил сухопарый, так и не дождавшись от Даниэля реплики. — Даже совсем немного, если учесть, что на другой чаше весов лежит ваша жизнь, господин Лойт.

Даниэль едва заметно поморщился: слова сухопарого отдавали бульварными романчиками, которые Лоренс любил листать на сон грядущий или в дороге, с хохотом зачитывая Даниэлю особенно «удачные» пассажи. Так вот, сухопарый выражался в точности как герои тех шпионских романчиков.

— Уж извините, не научен красиво говорить, — подметил тот гримасу Блонди. — Я, знаете ли, далеко не дипломат… Ну да, полагаю, это неважно. Итак, господин Лойт, как я уже сказал, нужна нам от вас сущая безделица. Сейчас я прикажу снять с вас наручники, и вы собственноручно напишете несколько строк вашему напарнику, господину… э-э… Дино, если не ошибаюсь? Ну да, понимаю, скрипеть ручкой по бумаге — это пещерный век… Но как иначе убедить господина Дино, что ваше письмо — не подделка? Конечно, проще всего было бы позвонить по телефону, но вот беда — все звонки на ваши телефоны в гостинице наверняка прослушиваются, а нам бы не хотелось, чтобы о предмете сделки узнал кто-то посторонний.

— И что же я должен буду написать? — поинтересовался Даниэль, даже не пытаясь упорствовать.

Нет никакого смысла корчить из себя гордого несгибаемого героя, поскольку выгод от этого не будет никаких, а вот неприятностей — сколько угодно, начиная от разбитой физиономии и заканчивая серьезными увечьями. Даниэль только отметил про себя, что сухопарый и его хозяева явно не в ладах с местными спецслужбами, раз уж так опасаются, что телефонный разговор может прослушиваться. Любопытно… Вот только понять бы теперь, что же из себя представляют эти самые заказчики!

— До чего приятно иметь дело с таким понятливым молодым человеком! — искренне обрадовался сухопарый и подал знак тому парню, что смахивал на шкаф. Тот обошел Даниэля со спины и принялся возиться с наручниками и намертво приклеившимся скотчем. — Я вам продиктую, господин Лойт. И вот еще что… давайте без глупостей, хорошо? Руки вам, конечно, освободят, но и только. Я наслышан, разумеется, о способностях Блонди и ваших физических возможностях, но попросил бы вас не демонстрировать ничего подобного здесь и сейчас. Иначе мне придется попросту пристрелить вас, планы наши пойдут насмарку… Словом, приятного мало. Могу я надеяться на ваше благоразумие?

— Пожалуй, — ответил Даниэль, с наслаждением растирая онемевшие до полной нечувствительности запястья. — У меня нет ни малейшего желания словить пулю или чем там у вас стволы заряжены?

— Вот и отлично, — кивнул сухопарый. Даниэлю подвинули низенький столик наподобие журнального, положили лист бумаги и ручку. — Приступим, пожалуй. Итак, пишите: «дорогой Лоренс»…

— Я никогда бы так к нему не обратился, — флегматично сказал Даниэль, занося ручку над бумагой. У него возникла смутная мысль, пока еще не оформившаяся в полноценную идею, но Даниэль привык доверять интуиции. — Это не принято. Я бы даже сказал, неприлично.

— Ну ладно, — поморщился сухопарый. — Любое обращение, какое там у вас принято… Важна суть. Продолжим…