Жизнь замечательных людей

Дмитрий Ханов Жизнь замечательных людей

Жопа. 

Я познакомился с Григорием Владиславовичем в тот период жизни, когда очень сильно нуждался в деньгах. Сколько же я тогда работ не перепробовал, начиная от “Озеленителя” улиц, заканчивая официантом. Естественно, на таких работах долго не задерживаются, поэтому, к тому же, был в постоянном поиске новой. И однажды жизнь мне подкинула интересную халтуру. Некая больница набирала волонтеров для того, чтобы следить за пенсионерами, которых бросили родственники. И вот Григорий Владиславович достался мне. У этого уже до безобразия полного человека семидесяти шести лет, не осталось никого кто бы мог о нем позаботиться. Я ходил к нему, на протяжении целого месяца, каждый день. Приносил ему еду, убирался и пил с ним чай. И вот как раз за такими посиделками он и поведал мне свою достаточно грустную историю жизни.

Родился он на несколько недель раньше срока, мало весил и вообще был ужасно некрасивым новорожденным, если, правда, бывают красивые. Отец его сразу невзлюбил, а мать держалась до последнего. И из-за такого стечения обстоятельств, в возрасте 5 лет, его передали на содержание бабушке и дедушке по материнской линии. Эти уже далеко немолодые люди, пережившие войну, души не чаяли в ребенке. Они кормили его вкусной едой, постоянно баловали конфетами, но, в силу возраста, ничем не могли его занять. Весь день Григорий играл со своими игрушками, а именно кидал их в различные места, или шатался с местными мертвыми душами по дворам еще не сильно заселенного спального района. Когда маленького Гришку нужно было отдавать в первый класс, далеко не первая школа приняла его в свои ряды, ибо к возрасту 7-ми лет он так и не научился читать или хотя бы внятно излагать свои мысли. За школьной партой мой неожиданный друг либо что-то рисовал в своей тетрадке, либо просто сидел с умным видом, хотя голова его было совершенно пуста. Оценки же получал не лучшие, но и не худшие. (как оказалось, были дети и поглупее.)

Одноклассники не особо с ним контактировали, так как Гришка был достаточно полным и обладал жидкими, феноменально засаленными волосами. К тому же, с ним банально не о чем было разговаривать, книжек он не читал, шутить и рассказывать историй не умел. К его 13-летнему возрасту умерла бабушка, а через несколько месяцев умер и дед. Гришу перевезли обратно к биологическим родителям. Они, конечно, посещали его за все то время, но контакт найти им так и не удалось. Гришка почти перестал разговаривать, стал хуже учиться и появлялся дома гораздо позже, чем заканчивались уроки. Все это время (после окончания уроков и до прихода домой) он проводил у берега местной речки. Не знаю, думал ли он о чем-либо, мечтал ли, но в одном я уверен точно: именно в этот период жизни в голову его закралась идея. Но заявила она о себе не сразу. В возрасте 14 лет он поступил в техникум. Жизнь там мало чем отличалась от школьной, разве что, он съехал от родителей в дом покойных прародителей. Зарабатывал же на жизнь тем, что подметал улицы, а когда, с треском, но получил образование, пошел, как и все уважающие себя люди, на завод. Что с ним происходило тогда, я думаю, не имеет смысла описывать, ибо, как и все, он столкнулся с достаточно рутинной жизнью взрослого человека, хотя могу поспорить, даже к семидесяти годам так им и не стал. Могу только отметить, что друзей он так и не завел, с женщинами замечен не был, за пьянством тоже. Зарплату получал небольшую, еле хватало на жилье и еду, заслуг не имел, по карьерной лестнице так и не поднялся. Я могу только догадываться, как он все это стерпел, если бы не был одержим мечтой. Да и при всем желании, он бы сам мне это не рассказал, так как логично или хотя бы внятно излагать свои мысли, так и не научился. Мне иногда бывало очень сложно разобрать его речь: предложения переходили с одной мысли на другую, а его скудный словарный запас спасали только огромное количество, выученных им во времена работы на заводе, маты.

В день нашего знакомства я был сильно удивлен, когда вошел в его квартиру. Она была грязной, в ней пахло кислой капустой, а самое, на мой взгляд удивительное было то, что как только открыл дверь на меня обрушился дикий рев непонятной птицы. Это был попугай какаду, который чуть не сбил меня с ног. Не сильно было понятно, как сей старый человек мог за ним ухаживать, но я решил не думать об этом. Как потом выяснилось, птица была куплена два года назад совсем птенцом на скопившиеся за пенсию деньги. Она была тощей, облезлой и обладала невероятно мерзким голосом. Соседи часто жаловались на это создание, оно орало день и ночь, так как Григорий Владиславович не догадывался его накрывать каким-нибудь полотенцем, а свет в квартире горел постоянно. Я часто наблюдал картину, когда пенсионер стоял у клетки (иногда, все-таки, птица была там) и, как мантру, повторял одно и то же предложение. “Да как ты, Жопа с клювом, все не научишься”. Как я позже узнал, Жопа – кличка попугая. Это был самец.