Жизнь женщины в Средние века. О чем молчат рыцарские романы?

Его Флорета отдала Руалю: очередь пришла мужскую испытать опеку. Руаль такому человеку его вручил, который с ним мог ездить по краям чужим, чтоб мальчик научился там их непонятным языкам и чтоб с особенным вниманьем он свел знакомство с содержаньем ученых книг: Тристану тут пришлось изведать тяжкий труд. Свободы прежней нет в помине: пленен заботами он ныне, что были скрыты от него. Пору блаженства своего он пережил, пору расцвета, когда одну лишь радость света своей душой он познавал, когда он жить лишь начинал![16]

После того как ребенку исполнялось семь лет, его забирали из женских покоев, и далее его воспитанием занимались мужчины. Очень часто при этом мальчик впервые покидал родимый дом и отправлялся в замок к благородному рыцарю, где ему предстояло провести долгие годы. На прощание мать давала сыну связанный собственными руками кошелек с некоторой суммой денег, вешала на шею ладанку с мощами святых и благословляла.

Мальчик отправлялся в путешествие в компании какого-нибудь старого рыцаря, которому было оказано высокое доверие сопровождать наследника семейства. Ребенку говорили, что ему предстоит первое в его жизни странствие, благодаря которому он сможет повидать свет. И они действительно ехали через лес, мимо полей, лугов и бедных деревенек, проезжали города, где мальчик впервые видел столь большое количество людей, и наконец достигали замка сеньора, в котором, согласно предварительной договоренности, он должен был воспитываться и служить. Так как весь путь проделывался в карете или верхом, а в дороге приходилось останавливаться на постоялых дворах, а то и в поле у костра, – поездка превращалась в самое настоящее приключение.

Любезный сын… полно быть домоседом, пора поступить тебе в школу подвигов, ибо всякий молодой дворянин покидает родительский кров, чтобы получить доброе воспитание в чужой семье и сделаться сведущим во всяком учении; но, Бога ради, храни честь; помни, что ты сын, и не обесчести рода нашего; будь храбр и скромен везде и со всеми, потому что хвала в устах хвастуна есть хула; кто во всем полагается на Бога, того и взыщет Бог. Я припоминаю слова одного пустынника, который меня поучал; он говорил мне: гордость, если бы она была во мне, истребила бы все, хотя бы я обладал всеми царствами Александра, хотя бы был мудр, как Соломон, и храбр, как троянский герой Гектор. В собраниях говори последним и первым бейся в бою; хвали заслуги твоих собратьев: рыцарь, умалчивающий о доблестях собрата, – грабитель его.

Любезный сын, еще прошу тебя – будь кроток и добр к низшим; они возблагодарят тебя сторицей против высших, получающих все, как должное им по праву; низший почтен будет твоей обходительностью и сделает тебя повсюду именитым и славным.

Замок, куда попадал мальчик, поражал его своим величием. Здесь ему предстояло наконец узреть истинный свет – имелось в виду светское общество.

Любезный сын… полно быть домоседом, пора поступить тебе в школу подвигов, ибо всякий молодой дворянин покидает родительский кров, чтобы получить доброе воспитание в чужой семье и сделаться сведущим во всяком учении; но, Бога ради, храни честь; помни, что ты сын, и не обесчести рода нашего; будь храбр и скромен везде и со всеми, потому что хвала в устах хвастуна есть хула; кто во всем полагается на Бога, того и взыщет Бог. Я припоминаю слова одного пустынника, который меня поучал; он говорил мне: гордость, если бы она была во мне, истребила бы все, хотя бы я обладал всеми царствами Александра, хотя бы был мудр, как Соломон, и храбр, как троянский герой Гектор. В собраниях говори последним и первым бейся в бою; хвали заслуги твоих собратьев: рыцарь, умалчивающий о доблестях собрата, – грабитель его.

Любезный сын, еще прошу тебя – будь кроток и добр к низшим; они возблагодарят тебя сторицей против высших, получающих все, как должное им по праву; низший почтен будет твоей обходительностью и сделает тебя повсюду именитым и славным[17].