Жизнь Зигмара

Зигмар видел, что по сравнению с ордой орков линия его воинов была тонка, как шелковая нить, и удивлялся, почему они до сих пор сдерживают врага. Стрелы, залпами выпускаемые с обеих сторон, закрыли небо. Не было нужны в прицельной стрельбе, потому что людей и орков было так много, что мало кому из лучников удавалось промахнуться.

Кровавая битва шла всю вторую половину дня и продолжилась даже тогда, когда в темно-синем небе начали появляться первые звезды. Сражающиеся устали, они то и дело поскальзывались на изувеченных телах, отовсюду слышались крики раненых. Люди и дварфы нанесли оркам немалый урон, и их линия еще держалась, но армия орков казалась бесконечной. Все новые и новые волны врагов захлестывали боевые порядки людей.

Время от времени боевая линия прорывалась, люди бежали, и тогда вперед выступали отряды кавалерии, удерживающие наседавших орков до тех пор, пока не подходили свежие подразделения копейщиков, способных заткнуть собой брешь. «Хвала Ульрику за эти скалы», — подумал Зигмар. — «Только они и не дают нашей линии развалиться окончательно».

Шли минуты, превращаясь в часы, а воздух по-прежнему был заполнен звоном стали. Люди больше не кричали — разве что от боли, — потому что на крик уже не осталось сил. Запах крови и страха пропитал все вокруг. С каждым мгновением строй людей становился все тоньше, а резервов — все меньше.

Зигмар отказался остаться за строем. Он бросался в самую гущу сражения. Много раз ему удавалось удержать врага тогда, когда, казалось, все уже было потеряно. Он помчался на левый фланг, где пращники и боевые псы меноготов сражались с гоблинами-лучниками, которые осыпали стрелами пехоту. Его свита была окружена волчьими всадниками, которые зарубили его стражей и чуть было не убили его самого. На помощь пришел король Марбад, который ввязался в схватку и отогнал гоблинов, но тут в горло Марбаду попала стрела, и он умер. В гневе Зигмар дробил черепа гоблинов, разбрызгивая их мозг по земле.

В то мгновение, стоя над телом короля Марбада, Зигмар понял, что ему нужно сделать. Пришло время раз и навсегда положить конец кровопролитию.

Зигмар остановил коня позади строя. Он видел, как напряжены спины его воинов, пытающихся сдержать натиск врага. Вокруг него лежали и сидели воины, перевязывая раны или просто отдыхая от тягот битвы. Те, кто замечал его, кивали, приветствуя правителя, и Зигмар видел в их глаза отчаяние. Он спешился, затем со всех ног промчался к скале, вспрыгнул на нее и нырнул в середину орочьей толпы, крича и размахивая Гол Маразом.

Черная кровь ручьем полилась на землю, вокруг падали орки. Они рвались вперед, чтобы уничтожить этого безумца, но Колун Черепов, не останавливаясь, наносил удары. Зигмар, казалось, наслаждался кровавой схваткой. Все, кто видел это, были охвачены изумлением. Люди удвоили усилия, пытаясь отбросить орков. С криками «Зигмар! Зигмар!» они начали оттеснять врагов к скалам.

Военачальники Зигмара, увидев, что происходит, приказали всем резервным отрядам подтянуться к месту боя. Они знали, что настал тот момент, когда будет решен исход всей битвы. Конники садились на своих измученных скакунов и готовились к последней атаке.

Гол Мараз наносил удары направо и налево, круша кости и сминая черепа. Зигмар орудовал им с силой молодого бога. Его руки были сильны, как сталь, гибки, как новый лук, а в сердце пылал огонь. Он пробивался вперед, вглубь орочьей армии, убивая всех, кто оказывался поблизости, оставляя за собой кровавую просеку. Он шел к горе, на которой расположился вражеский военачальник.

На него бросились тролли, размахивая увесистыми дубинками, но Зигмар раздробил им черепа, выпустив наружу их жалкие мозги. Стрелы отскакивали от его залитых кровью доспехов, клинки уходили в сторону, пугаясь пылающего ненавистью взгляда. Вскоре орки побежали от этого закованного в броню воплощения ярости. Враги заколебались.

Герои прочих племен тоже ворвались в ряды орков, нанося удары. Берсерки с ревом били врагов щитами с острыми краями, боевые псы лаяли и кусали зеленокожих за ноги, гарпии, не прекращая визжать, разили орков кинжалами, браться волков с завываниями рвали их когтями, воины меноготов дробили им кости усеянными шипами булавами. Очень скоро орки по всей линии начали отступать.

Когда люди увидели, как виверна с орочьим военачальником на спине поднялась в воздух и направилась к Зигмару, стоящему в окружении тысяч зеленокожих, они не сумели сдержать крик.

Зигмар был настолько залит кровью, что порой ему казалось, будто он может в ней утонуть. Он стоял на куче мертвых орков, отрубленных голов и отсеченных конечностей. Его топор с радостным свистом рубил наседавших со всех сторон врагов. Казалось, он приобрел силу бога, питаемую неудержимым гневом. На него летели брызги крови и ошметки внутренностей, когда его молот, чью жажду крови невозможно было насытить, врезался в орков.