Жизненная сила

Мэрион . Лучше отнесите ребенка домой, и немедленно. Люди ходят по галереям, чтобы отдохнуть от младенцев. Думаю, ваш муж прав: место матери — дома, рядом с детьми. Видимо, работа в галерее не для вас.

Барбара тоже ударяется в слезы.

Барбара . Но мне нравится работать здесь! Я хочу здесь работать. Но разве я могу успеть все сразу? Отработать день в галерее, вернуться домой и заняться домашними делами и при этом не рассчитывать даже на похвалу; никому нет дела до того, каково приходится мне! Всех волнует только ребенок. Я позволила себе всего один вечер отдыха, только один, — и посмотрите, что из этого вышло! Бен впал в истерику, вы недовольны. Почему бы вам не поладить с Лесли Беком, Мэрион? Ведь это ваш последний шанс. Бедняга, ему так грустно. У него умерла жена. Я лишь попыталась утешить его, но не смогла. Он сравнивал себя с царем Давидом, спрашивал, не соглашусь ли я согревать его всю ночь, но мне пришлось вернуться к Бену. А я думала, все мы друзья…

Афра берет ребенка и дает ему пососать свой палец.

Афра . На вашем месте я бы…

Мэрион . Вы обе уволены.

Но они не обратили на нее ни малейшего внимания, прошли к ней в кабинет и заварили чай, чтобы избавиться от стресса. Мэрион готова расплакаться, но телефон продолжает звонить, ей приходится работать за троих, а она не в состоянии собраться.

Довольно о Мэрион. Вернемся к Розали. Субботнее утро; она заканчивает эпиляцию ног, болтает со мной, а я гадаю, на самом ли деле Эд на работе. Ноги Розали стали совсем гладкими, но это мало ей помогло — Розали не мешало бы похудеть. Я задумалась: если Эд бросит меня, найду ли я ему замену, сумею ли ужиться с другим человеком и захочу ли этого?

— Розали, — начала я, — ты должна кое-что узнать про мистера Кольера.

— Он говорил, что рано или поздно все вокруг начнут предостерегать меня, — отмахнулась Розали. — Я знаю, он серийный убийца. Он сам сказал.

— Это не шутка.

— Его жена получила по заслугам, — возразила Розали. — Никто не заставлял ее обманывать мужа, наставлять ему рога в его собственном доме, в его ванной. Ванны гораздо хуже супружеских постелей. По крайней мере Лесли Бек соблазнил меня вне дома, а не в постели своей жены.

Она злилась на меня. Ничего другого я и не ожидала. Она уставилась на свое отражение в зеркале.

— Лесли Бек или серийный убийца — какая разница? — пожала плечами Розали, затем оттаяла, улыбнулась мне и поцеловала в щеку. Должно быть, я уже пропахла тысячью лосьонов и духов — ароматами прошлого. — Никакого преступления он не совершал, — продолжала она. — Просто встретил ужасную женщину и женился на ней, а теперь познакомился со мной, и мы вместе будем заботиться о пекинесе.

— А как же Бинго?

Бинго — кличка ирландского сеттера, принадлежащего Уоллесу. Розали предлагала назвать его Гектором, но Уоллес настоял на своем. Я задумалась, есть ли что-нибудь общее у Уоллеса и мистера Кольера, и пришла к выводу, что оба притягивают трагедии. Оба ухитрились попасть в газеты.

— Бинго я кому-нибудь отдам, — решила Розали, и я подумала, что таким образом будет покончено и с Уоллесом, и, вероятно, с Бинго. Розали всегда недолюбливала его. — Не волнуйся, — продолжала она, — если понадобится, я возьму его с собой, но, надеюсь, до этого не дойдет. — И она снова поцеловала меня. — По-моему, Уоллес не случайно сорвался со скалы, а сам прыгнул в пропасть, — добавила она. — Перед отъездом мы поссорились. Он посмотрел на Кэтрин, которая как раз подстриглась и у нес начали виться волосы, и заявил, что она ему кого-то напоминает. Кто бы это мог быть? Я назвала пару теток с обеих сторон, но он только качал головой. И я сказала, что, должно быть, это лицо он видит, когда смотрит в зеркало, напомнила, как Джослин Бек уверяла, что Кэтрин — вылитый Уоллес, и, видимо, у меня дрогнул голос, потому что Уоллес воскликнул: «Вот именно! Бек во времена Примроуз-Хилл. Вот кого она мне напомнила. Лесли Бека». И он замолчал. За всю ночь и следующее утро он не проронил ни слова. А потом уехал на Маттергорн. Взобраться на Маттергорн — проще простого, это маршрут для туристов, но на пленке скала выглядит впечатляюще. Кажется, восхождение Уолесса снимали для рекламы диет-колы.

— Как низко все мы пали, — произнесла я. — Когда-то на вершины гор взбирались ради духовного очищения и чтобы побыть в одиночестве, а теперь — чтобы снять рекламный ролик.

— А может, это была диет-пепси, — задумчиво отозвалась Розали. — Мы оба предпочитали ее. Она не такая приторно-сладкая, как кола. Так или иначе, последними словами, которые я услышала от Уоллеса, были слова «Лесли Бек».

И Розали отправилась в замок Синей Бороды, сумасшедшего электрика мистера Кольера — загорать у бассейна и стесняться целлюлита. А я вернулась домой, где в саду застала Эда — он читал рукопись. Траву на газоне давно следовало скосить, но я промолчала. Лично я не смогла бы преспокойно читать на запущенном газоне, и меня удивляло, что Эд на это способен.

— День слишком хорош, чтобы торчать в издательстве, — объяснил Эд, — вот я и прихватил рукопись домой.

Не выдержав, я спросила: