Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2

Собственнические отношения. Удел северо-восточного князя являлся наследственной земельной собственностью князя, как политического владетеля. Как частный землевладелец, он владел селами, собственность, по типу управления и быта подходящая к простой вотчине, а иногда и совсем в нее переходящая. Княжеские удельные владения были крайне разнообразны по размерам: одни из них были настолько незначительны, что практически ничем не могли отличиться от частного владения, а другие вырастали в громадные области (московский удел в XV веке). Эти-то последние уделы по своим размерам уже заставляют предполагать, что власть их владетелей должна отличаться некоторыми государственными чертами. Поэтому некоторые исследователи находили в удельное время явления и понятия государственного порядка и, в силу этого, отрицали исключительное господство в уделе частноправовых начал. Исходя из этих представлений, мы можем сказать, что удел есть территория, подчиненная князю наследственно и управляемая им на основании начал и государственного, и частного права, причем различие этих начал князьями чувствуется, но в практике не проводится.

По мнению В.О. Ключевского перевес находится на стороне явлений частного права. Хотя он признает политическое значение за княжеской властью, но проявления этой власти считает хозяйственно-административными приемами, а не государственною деятельностью. На основании его воззрений, мы можем сказать, что удел есть вотчина с чертами государственного владения или государственное владение с вотчинным управлением и бытом. В частности, В.О. Ключевский отмечал; «При отсутствии общего, объединяющего интереса князь, переставая быть государем, оставался только землевладельцем, простым хозяином, а население удела превращалось в отдельных, временных его обывателей, ничем, кроме соседства, друг с другом не связанных, как бы долго они ни сидели, хотя бы даже наследственно сидели на своих местах. К территории удельного княжества привязаны были только холопы князя; свободные обыватели имели лишь временные личные связи с местным князем. Они распадались на два класса: на служилых и чёрных людей» [Ключевский В.О.: Том 1, С. 472. История России, С. 21376]

Развивая мысль о частноправовом характере власти удельного князя, В.О. Ключевский отмечал: «Можно понять, какое значение получал удельный князь при таких отношениях. В своём уделе он был, собственно, не правитель, а владелец; его княжество было для него не обществом, а хозяйством; он не правил им, а эксплуатировал, разрабатывал его. Он считал себя собственником всей территории княжества, но только территории с её хозяйственными угодьями. Лица, свободные люди, не входили юридически в состав этой собственности: свободный человек, служилый или чёрный, приходил в княжество, служил или работал и уходил, был не политической единицей в составе местного общества, а экономической случайностью в княжестве. Князь не видел в нём своего подданного в нашем смысле слова, потому что и себя не считал государем в этом смысле. В удельном порядке не существовало этих понятий, не существовало и отношений, из них вытекающих. Словом государь выражалась тогда личная власть свободного человека над несвободным, над холопом, и удельный князь считал себя государем только для своей челяди, какая была и у частных землевладельцев». [Ключевский В.О.: Том 1, С. 474. История России, С. 21378].

И.Е. Забелин рассматривал удельную жизнь с национально-экономической (если можно так выразиться), а не с юридической точки зрения. По его представлению, удел есть личное хозяйство князя, составляющее часть земли, населенной великорусским племенем. Как личные землевладельцы-собственники, интерес которых заключался в увеличении личной, семейной собственности, князья заботились о промыслах, т. е. об увеличении своего имущества, движимого и недвижимого, на счет других князей. Они покупали и захватывали земли, они сберегали для себя ту дань, которая собиралась на татар, а иногда или вовсе, или частью не была им передаваема. Эти заботы о промыслах превращали князей в хищников, от которых страдали интересы их соседей. Для этих соседей договор являлся средством оградить свои интересы от насилия смелого и сильного князя или привлечения его в союз, или уступкой ему некоторых прав и выдачей обязательств.

Знакомясь со всеми существующими взглядами на удел, нетрудно заметить, что у всех исследователей принят один термин для обозначения существа удела. Этот термин – вотчина. Все признают, что этот термин возможен, но все разно определяют ценность этого термина. Одни видят тождество удела и вотчины, другие – только сходство (и то в разной степени). Нетрудно понять также, почему термин «вотчина» привился и имеет право на существование: с развитием удельного порядка, при постоянном дроблении уделов между наследниками многие уделы измельчали и фактически перешли в простые вотчины (как, например, многие уделы ярославской линии князей, в которых не бывало ни одного городка и было очень мало земли).