Жизнеописание митрополита Вениамина (Федченкова)

Ростислав Просветов Жизнеописание митрополита Вениамина (Федченкова)

Часть I. В России.

Глава 1. Семья, детство, вера (1880–1886)

На формирование каждого человека помимо его наследственности, воспитания и собственных подвигов влияет окружающий Божий мир. Поэтому, начиная жизнеописание владыки, мы должны обратиться не только к его родителям и воспитателям, но и к месту, где он вырос.

Деревня Ильинка, где родился будущий святитель, раскинулась немногочисленными домами по реке Вяжля, притоку реки Ворона, на юго-востоке обширной Тамбовской губернии. Древняя река Ворона (от угро-финского «лесная») еще в XIV веке служила границей между Рязанским княжеством и Ордой, между Рязанской и Сарской епархиями. Вслед за Вороной с севера на юг лесные чащи сменялись степными просторами с их мелкими, извилистыми речками. Река Вяжля, с ее илистым и вязким дном, как раз была одной из них. С запада на восток она крутилась узлами мимо деревни святителя и впадала в Ворону, Ворона – в Хопер, а Хопер – в Дон.

Вяжлинский край издревле был христианским. Его первые русские колонизаторы монахи-чернецы, недалеко от впадения Вяжли в Ворону основали здесь монастырь, который впоследствии получил название Казанский Богородичный. В начале XVIII века обитель пришла в запустение и была упразднена. А в конце этого «просвещенного» века император Павел I за хорошую службу пожаловал земли по реке Вяжле двум братьям – вице-адмиралу Богдану и генерал-лейтенанту Абраму Боратынским. Большое, одноименное по реке селение – Вяжли, было поделено между их потомками. Так возникли: Марьинка, Софьинка, Варваринка, Натальевка, Ильинка и Сергиевка. Близ села Софьинки расположилось барское имение «Мара», воспетое в стихах поэта «пушкинской плеяды» Евгения Абрамовича Боратынского.

Имение Боратынских находилось чуть поодаль от крестьянских домов на правом берегу Вяжли, на возвышенности, которая была изрезана оврагами и овражками, наполненными родниками и ручьями. «Красивые были места везде… – вспоминал святитель Вениамин. – Храм – прекрасный, в стиле Санкт-Петербургского Исаакиевского собора – был построен ими [Боратынскими] далеко от дома, ближе к селу и беднякам, чтобы удобнее было народу…». Сюда из Смоленской губернии еще мальчиком лет 13–14–ти и был «переслан, как почтовая посылка» отец святителя – Афанасий Иванович Федченков.

Родители Афанасия Ивановича, Илья Ильич и Наталья, были крепостными крестьянами и служили в родовом имении Боратынских «на дворне», то есть в помещичьем хозяйстве. Афанасий Иванович, с детства скромный и молчаливый, рано выучился читать и писать и, благодаря своей аккуратности, а также прекрасному почерку, был определен в писари и вскоре отослан «на перекладных» в тамбовское имение Боратынских. Тихий и методичный Афанасий Иванович был большим мастером. Он мог починить часы в барском доме, плотничал, столярничал, отлично косил и управлял молотилкой. Но более всего поражал будущего святителя интерес отца к звездному небу: он знал имена многих созвездий и объяснял их своим детям. Ему, уже взрослому человеку тридцати трех лет была определена в супруги молодая девятнадцатилетняя дочка дьякона села Софьинка Наталья Николаевна Оржевская (ок. 1858 г.р.). Фамилия ее, как это бывало часто с низшими церковными клириками, происходила от села Оржевки, которое располагалось в том же Кирсановском уезде Тамбовской губернии, чуть севернее.

Афанасий Иванович носил усы, а после отпустил и небольшую бородку. Наталья Николаевна имела тяжелую косу. Он был блондин, она – шатенка.

Наталья Николаевна принадлежала к свободному, духовному сословию. Дед ее тоже был диаконом, и мать – дочерью дьякона. Примечательно, что отец Натальи Николаевны – Николай Васильевич – женился не по собственному выбору, а по родительской воле. Так обычно делалось в старину в простых сельских семьях и духовенстве. «И какой мудрый был выбор, – отмечал святитель. – Дедушка был не совсем мирного характера». Доход у дьякона в селе был небольшой и отец Николай завел пчельник в несколько сот ульев. Вскоре пристрастился к вину: «торговля, меды да браги». На приходской службе тоже часто выпивали в праздники. Бывало бил и гнал из дома детей, терзал жену. «И вот такому неспокойному жениху Господь послал смиреннейшую жену Надежду. И она никогда не жаловалась, никогда не судилась на дедушку: всегда была тихая-претихая, молчаливая и кроткая, – пишет святитель. – Никто никогда не видел ее сердитой или недовольной. Кротчайшее существо. Могу сказать: святая!» Такова была бабушка будущего святителя.

От винопития отец Николай погубил свой рассудок и последние 18 лет жизни, а умер он 71–72-х лет, впал в тихое «детство». Жил то у одной своей дочери – Натальи Николаевны, то у другой – Анны, бывшей замужем за зажиточным псаломщиком Яковом Николаевичем Соколовым.