Жизнеописание Петра Степановича К.

Сначала мы полагали, что у папы случился микроинсульт, затронувший центры, которые регулируют функции кишечника и равновесия. Однако, врач, осмотревший его, нашёл, что опухоль предстательной железы разрослась настолько, что поразила сфинктер и мочевыводящие пути. Не исключаются метастазы. Помочь в этом случае ничем нельзя – процесс этот необратим. Остаётся только ждать конца. Опухоль настолько велика, что, по мнению врача, она должна давать сильные боли. Однако папа на боли не жалуется. Это врач объясняет тем, что у папы глубокий склероз головного мозга, в результате чего у него атрофированы болевые центры. Пока папе прописали сильное снотворное, чтобы он не вставал, мы очень боимся, что очередное падение может окончиться каким-нибудь переломом.

Папа постоянно просит есть, ему кажется, что он давно не ел, даже в этом ему изменяет память. Он не помнит, что несколько минут тому назад я его из ложечки покормил.

Вот такие у нас дела…

Средний брат через день приехал в Харьков, боялся, что не успеет попрощаться с отцом. А от младшего брата пришло письмо.

Отцу тяжело жилось, и умирает он, как ты описываешь, тяжело. За что? Не может же Господь наказывать его за тот сорванный крестик! А за что еще? За неверие?

Как всегда, чувствую себя виноватым перед вами: вижу, что уход за отцом превратился в кошмар для вас, а помочь ничем не могу.

Вообще, я свинья, что так давно не писал, а теперь только откликаюсь на столь грустные новости. А все политика, пропади она пропадом!

19 августа я крутился в Москве как газетчик. Хотя активных защитников Белого дома по отношению к числу жителей было очень мало, но решимость их впечатляла. Первыми, как мне показалось, стали организовывать сопротивление люди от 40 и старше. Молодежь сначала глазела, а потом стала практически основной силой. Сознаюсь, тогда я был тронут храбростью людей. А теперь думаю: может мне все померещилось по моей наивности или дурости, что в наше время почти одно и то же? Татьяна смеется над моим идеализмом и считает, что до добра он не доведет. Похоже, она права.

Сейчас говорят, что ГКЧП все равно победил. Опять какие-то игры, интриги. И чертовски обидно, что новоявленные вожди так бездарно использовали революционный энтузиазм и надежды.

Неужели агония отца совпадает с агонией страны, и он унесет ее с собой в могилу?

Вот тебе и Петр Степанович! Кто бы мог подумать?!

Хотя, чего, собственно, удивляться? Разве мы не видим: не осталось уже почти что настоящих Петров Степановичей, он, можно сказать, последний из могикан. А эти новые, молодые – им на все наплевать. Били их, наверно, мало, сажали мало! Теперь опереться не на кого, вторую подпись поставить некому – откуда же порядок в государстве возьмется?

Но это мы так, от себя добавляем, может быть, и зря. Не нашего ума это дело!

XXXVII