Жизнеописание Петра Степановича К.

– Я, во всяком случае, не верю, – встал на ее сторону Петрушевич. – Политические убеждения – это как религиозная вера. Христиане и магометане всегда были убеждены, что именно их религия распространится по всему миру, а остальные исчезнут, но ведь этого не произошло. Так и в политике. Фашисты считают, что они фашизируют весь мир, коммунисты думают, что их дело правое, и весь мир будет коммунизирован, и так далее. Этого никогда не будет.

– Видите ли, Эдмунд Антонович, – Борис Спиридонович с трудом дождался, когда сможет возразить Петрушевичу, – религия – дело духовное, а не желудочное. Можно быть католиком или магометанином и жить с набитым брюхом и кошельком, а можно прозябать, вести полуголодное существование. Здесь-то собака и зарыта. Одни люди, независимо от их веры, объединяются из-за пустого желудка и кармана, чтобы организовать жизнь и природу для сытой, веселой и бодрой жизни, а другие, тоже независимо от веры, объединяются, ибо боятся, что полуголодные хотят их ограбить. Так что, Эдмунд Антонович, ваша аналогия неудачна.

– А вы, Борис Спиридонович, всерьез думаете, что коммунизм восторжествует? – Петрушевичу явно нечего было возразить, но выражение злой иронии на его лице говорило о полном несогласии с Борисом Спиридоновичем.

Борис Спиридонович был поражен откровенностью Петрушевича и немного даже растерялся. Перед ним сидел несомненный двурушник. На институтских собраниях Петрушевич выступал как советский, преданный партии и правительству гражданин, а сейчас, видимо, считая Бориса Спиридоновичаи Марфу Петровну «своими людьми», разоткровенничался и выдал себя.

Борис Спиридонович перевел разговор на другое, но в уме отметил: подозрительный тип этот Петрушевич, надо будет невидимкой за ним понаблюдать.

Впрочем, разговор с Петрушевичем не прошел совсем бесследно для Бориса Спиридоновича, он как-то впервые по-настоящему осознал, какой размах приобретает начатое ими дело. Хотя главный научный вклад в решение проблемы невидимости внес он сам, он понимал, что практическое воплощение их замысла – дело рук его брата Федора, и не мог им не восхищаться.

– Как же вы существуете, что никто из ваших не ловится? – спросил его как-то Борис Спиридонович.

– Да как! Очень просто, – пояснил Федор Спиридонович, – вербуем себе потихоньку надежных людей, делаем их невидимыми, а секрет не объясняем.

– А если на провокатора наскочите? – встревожился Борис Спиридонович.

– И наскочили на двух, – отозвался Роберт из другого конца комнаты, где он возился с какой-то установкой.

– Ну и что же?

– Уничтожили наши же. Дисциплина у нас твердая, и инструкций нарушать никто не должен. Пожалуй, только эти два греха и есть на нашей душе…, – добавил Роберт в раздумье.