Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

«Все деньги султана, — сказали они, — расходуются по подписи Шараф ал-Мулка и его распоряжениям в любую сторону, куда ему угодно, никто не стесняет его в этом и не возражает ему. Его решение выполняется даже тогда, когда оно касается удовлетворения его собственных желаний или его удовольствия. Разве он не может решить [дело], которое касается нас?»

Затем было решено, что они должны отвесить двадцать тысяч динаров, а остальные десять тысяч будут задержаны до тех пор, пока не спросят совета султана об этом. Они взвесили [означенную сумму] в золотых монетах Гийас [ад-Дина] ал-Гури, которые были лучше монет ар-рукни[784].

На этом собрании шла речь и о других частях [султанского послания], здесь было немало споров и резкостей, и нет нужды повторять это.

На'иб Ирака Шараф ад-Дин, со своей стороны, сопроводил меня человеком, известным [по имени] Камал ад-Дин мустауфи, который занимал место вазира Сулайман-шаха по вопросам, касающимся Ирака. Когда он попросил разрешения и ему позволили держать речь, он не знал, что сказать, и заикался, хотя он и был известен бойкостью речи и ясностью в рассуждениях. Когда мы вышли, я сказал ему: «Что приключилось с тобой, ты даже стал запинаться? Ты ли это?» Он ответил: «Твоя резкость в разговоре с 'Ала' ад-Дином — а это тот, кто раскроил чрево Хосроев и перерезал шейные вены титанов, — совершенно поразила и ошеломила меня. Клянусь Аллахом, я не думал, что мы сумеем выйти из его собрания [невредимыми]!»

Однако дело обстояло совершенно иначе, чем предполагал упомянутый, ибо 'Ала' ад-Дин отличил меня от других султанских послов большим уважением и добротой. Он щедро одарил меня и удвоил, по сравнению с обычными, число подарков и почетных одежд и сказал: «Это — справедливый человек, и щедрость по отношению к такому не пропадет».

Стоимость всего, что он подарил мне из предметов и денег, составила около трех тысяч динаров. Среди подарков было два набора почетной одежды, каждый из которых состоял из атласного каба', куммы, меховой шубы, фарджийи, причем покрывало одного из них было атласное, а другого — из [ткани] ал-хита'и, и два [наборных] пояса, вес которых составлял двести динаров, семьдесят различных рубах, два коня с седлами и полной сбруей, тысячу золотых динаров, четыре /242/ лошади с попонами, несколько верблюдов-дромадеров и тридцать почетных одежд для моих спутников.

Я построил в своей крепости в Хорасане ханаку и задумал купить в Аламуте овец в качестве вакфа ханаки, так как все овцы в Хорасане были уничтожены набегами татар. Когда 'Ала' ад-Дин услышал об этом, он послал ко мне человека, с которым передал: «Дошло до меня, что ты покупаешь овец для ханаки. Мы желаем участвовать вместе с тобой в этом добром деле. Поэтому мы перегоним для тебя столько овец, сколько необходимо». Я не стал покупать овец, но не был уверен, выполнит ли он свое обещание, и подумал, что он хочет таким образом запретить мне покупку овец в Аламуте.

Через несколько дней после моего отъезда, во время моего пребывания в Казвине, прибыло несколько джаванийа[785] с четырьмястами голов блеющих овец. Я отослал их в крепость, но не знаю, что с ними случилось после переполоха, волнений и смут.

В качестве посла [с их стороны] со мной был отправлен Асад ад-Дин Маудуд. А султан предупреждал меня: «Если они захотят направить с тобой Асад ад-Дина Маудуда, то откажи им в этом и не бери его с собой».

Я не знал, какова причина этого, и познакомил их со словами султана о нем, но они не задержали его, так как сам Асад [ад-Дин] очень хотел [поехать].

Если захочет Аллах сделать что-либо с человеком,
то, даже если тот обладает разумом, дальновидностью, знанием
И хитростью, к которой прибегает при каждой
неприятности, посланной ему судьбой,
Он свяжет его невежеством, ослепит его глаз
и извлечет из него разум, как выдергивают волос.

А это было так. Он (Асад ад-Дин) выполнял миссию представить [султану] жалобу на Шараф ал-Мулка: тот [якобы] мутит источники заботы султана о нас (исмаилитах) и пытается очернить наши искренние намерения. И [Шараф ал-Мулк] отомстил ему за это.

Случилось так, что султан внезапно покинул Табриз, получив неожиданное известие о том, что татары достигли Занджана, а упомянутый (Асад ад-Дин) остался в Табризе. Когда же султан прибыл в Мукан, то получил послание Шараф ал-Мулка, в котором говорилось: «Посол Аламута написал татарам письмо, в котором было несколько разделов. В одном из них он подстрекал татар быстро прибыть [сюда]. Я перехватил это письмо и убил его, а также тех, кто был с ним».

Было это так, как об этом сказано:

Меч уничтожил разом [все], что сказал Ибн Дара[786]

.