Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

Султан приказал Джахан-Пахлавану перерезать веревки палатки Низам ал-Мулка, с тем чтобы она упала на него, что и было сделано. Он сказал вазиру: «Вернись к вратам своего наставника», то есть к матери султана. И он (Низам ал-Мулк) тотчас пустился в путь с закравшимся в душу сомнением и глубоким страхом в сердце. Он не верил, что прибудет невредимым в Хорезм, страшась последствий, которые могут произойти из-за гнева султана на него.

Глава 13 Рассказ о положении Низам ал-Мулка после отставки

Он отправился из Нишапура в Хорезм, одолевая переходы, как будто свертывая свиток книги, удовлетворенный «возвращением вместо добычи»[194]. Когда он приехал в Мардж Шаиг[195], одно из известных пастбищ близ крепости Хурандиз[196], места, где я родился и где была заложена моя основа, я явился в знак службы к нему, замещая своего отца, с подарками и припасами, согласно обычаю. Я проводил его до стоянки Джурмани, а это поместье из наших владений. Здесь есть источник, почти такой же, как исток [реки] Хабур[197]. Здесь у источника я разбил для него три шатра, один из которых был из атласа. Я исполнил /38/ в тот же день с группой его слуг трехкратную наубу, потому что хотя его [уже] прогнали, но всюду, где бы он ни проходил, к нему стекались податели просьб и жалующиеся на несправедливость и он выносил решения по самым серьезным и важным делам. И никто не осмеливался сказать, что он отстранен от службы. Вечером этого дня у входа в его шатер поставили трон, на котором он восседал. А он, с того времени, как покинул султана, расставил по дороге всадников, предупреждавших его о том, кто следует за ним из султанского двора. В это время явился один из них к нему и сообщил, что подъезжает хаджиб Эрбоз ибн Са'д ад-Дин Сахм ал-Хашам[198]. Тогда он изменился в лице и сердце его перестало биться; он потупился, размышляя, и не знал, кто это: вестник гостеприимства или поздний гость несчастья. Так было, пока тот не прибыл и не приветствовал его, пав ниц в полном соответствии с правилами службы, по обычаю. Тогда душа Низам ал-Мулка успокоилась, исчезло подозрение по отношению к хаджибу, и он спросил о причине его прибытия. Тот сказал: «Султан требует реестры (дафатир) дивана вазирата, его описи (джара'ид), архивы (махзан), секретарей (куттаб) и распорядителей (мутасарриф)». Он обрадовался этому, передал ему эти реестры и [отправил] с ним секретарей, [которые вели эти дела], а сам отправился в Хорезм как на крыльях, все еще не веря в свое спасение из челюстей гибели.

День его прибытия туда был памятным днем, так как Теркен-хатун в этот день призвала жителей, простых и знатных, больших и малых, встретить въезд свиты Насир ад-Дина.

Один из очевидцев рассказал мне: «Ра'ис сторонников толка Абу Ханифы[199] и их главенствующих лиц в Хорезме Бурхан ад-Дин опоздал и прибыл в числе последних. Он просил извинить его за опоздание из-за слабости. На это вазир ответил: “Да, но из-за слабости намерения, а не из-за слабости телесной”. А затем, спустя несколько дней, вазир, чтобы отомстить за опоздание, натравил на Бурхан ад-Дина тюрок с приказом взыскать с него сто тысяч динаров.

Карим ад-Дин ат-Тайфури был 'амилем султана в округах Хорезма, 'амил же /39/ у них — это наместник (вали)[200]. Насир схватил его и обязал уплатить большую сумму. Когда Карим ад-Дин спасся от него, то направился на службу к султану в Мавераннахр и пожаловался ему на дурное обращение Насир ад-Дина. Султан отрядил в Хорезм из своей свиты 'Изз ад-Дина Тогрула и приказал ему доставить голову Насир ад-Дина. Когда тот приблизился к Хорезму, то Теркен-хатун, еще до его прибытия узнавшая о решении султана и о цели, с которой он был послан, велела привести его к себе вопреки его желанию. Она предложила ему присутствовать в помещении дивана, в то время как Насир ад-Дин будет восседать в кресле вазира, — перед этим она поручила ему должность вазира Кутб ад-Дина Узлаг-шаха, наследника престола султана и правителя Хорезма, — и в присутствии свидетелей передать Насир ад-Дину привет султана и сказать ему, что султан заявляет: “У меня нет вазира, кроме тебя. Будь во главе своего ведомства. И никто в других странах и владениях не смеет противоречить твоему приказу и отрицать твою власть”. Упомянутый ('Изз ад-Дин) так и поступил и не мог ничего иного сделать, и нарушил тем самым предписание и волю султана».

Распоряжения Насир ад-Дина продолжали выполняться, а его решения имели силу лишь в Хорезме, Хорасане и Мазандаране, но не в других областях. Когда он стал вазиром султана, последний велел, чтобы при нем несли четыре копья, древки которых были бы покрыты золотом, точно так, как ранее обычно носили при великих вазирах[201]. Но в Хорезме стали носить восемь копий, и это соответственно возвеличивало его достоинство. Все это дошло до султана, находившегося в Мавераннахре, и умножило сверх меры его гнев и негодование.